Она окинула его разъяренным взглядом.
— Зачем? Чтобы ты еще наговорил мне лжи, оправдывая свое подлое поведение?
— Нет. Я говорю тебе правду. — Он с немой мольбой смотрел на нее. — Дай мне только пять минут, чтобы все объяснить. И потом я сделаю все, что ты захочешь. Все.
Пенелопа, поколебавшись, нехотя кивнула. Посмотрев на часы, стоявшие возле кровати, она повторила:
— Пять минут.
Сет с облегчением вздохнул.
— Благодарю. Ты еще не слышала самой худшей части моего рассказа.
— Еще хуже? — Она отшатнулась, недоверчиво глядя на него. — Я не уверена, что хочу услышать остальное. Он кротко улыбнулся.
— Хуже для меня, не для тебя. То, что я скажу, даже заставит тебя почувствовать себя лучше.
Она фыркнула, ясно показывая недоверие, но безропотно села. Сет опустился на край оттоманки. Глядя на свои сжатые кулаки, лежащие на коленях, он начал безо всяких вступлений:
— Ты права, когда обвинила меня, что я воспользовался твоей дружбой с Джулианом для разрыва нашей помолвки, но ты ошиблась насчет причины.
Он быстро взглянул на нее.
— Да, я незаконнорожденный, но главное не в этом. Еще по дороге на встречу с агентом я решил, что если выяснится, что я действительно незаконнорожденный ребенок какой-нибудь судомойки или проститутки, то расскажу тебе правду. И ты бы решала сама, выходить за меня замуж или нет. Но то, что я узнал… — Он замолчал, покачав в отчаянии головой.
— Что ты узнал, Сет? — Вопрос был задан спокойно, без признаков нетерпения.
Не осмеливаясь поднять голову от страха встретить враждебность, скрытую за ее спокойным тоном, он выдавил из себя:
— Я узнал, что мое рождение явилось результатом преступного насилия. Мой отец был маньяком, который в приступе безумия изнасиловал свою собственную сестру.
— Не может быть! Ты уверен? Может, в агентстве ошиблись?
— Ошибки нет. Есть неопровержимые доказательства. — Он затаил дыхание и заставил себя взглянуть ей в лицо. Оно было бледным, с исказившимися от ужаса чертами. Глядя в ее округлившиеся глаза, он тихо добавил: — Теперь ты понимаешь, я не мог жениться ни на тебе, ни на ком другом, зная о своем рождении. В результате такого позорного кровосмешения и безумия моего отца я скорее всего тоже стану сумасшедшим.
— Бедняжка! — воскликнула Пенелопа, положив руки на его сжатые кулаки. — Ты, должно быть, чувствовал себя так, словно мир рухнул!
Его пальцы медленно разжались.
— Да, он рухнул в тот момент, когда я потерял тебя.
— Как бы я хотела, чтобы ты пришел с этим ко мне! Может, мне удалось бы облегчить твою боль.
— Больше всего на свете мне хотелось оказаться в твоих объятиях и все рассказать тебе, — сказал он. Их пальцы переплелись, и он крепко стиснул ее руки. — Но я не мог. Я… я боялся.
— Боялся? Но чего? — спросила она, обескураженная его словами. — Неужели ты мог подумать, что я оттолкну тебя и прогоню прочь за то, в чем совсем нет твоей вины?
— Сначала я так и подумал, — со стыдом признался Сет. — Но когда я вспомнил, какая ты сильная, упрямая и преданная, то меня охватило беспокойство, что ты будешь настаивать на свадьбе, несмотря на неблагоприятные перспективы относительно нашего будущего.
— Ты был прав. Я все равно захотела бы выйти за тебя замуж. Я бы умоляла тебя отвести меня к алтарю, где дала бы клятву любить тебя, заботиться и оберегать от безумия.
Сет нежно улыбнулся и поцеловал ее левую руку.
— И я бы не нашел сил сказать «нет». Я никогда ни в чем не мог отказать тебе, вот почему и не посмел рассказать тебе правду.
— Но что ужасного, если бы мы поженились? Ведь есть шанс, что ты не станешь сумасшедшим.
— Но еще больший, что я им стану.
Она покачала головой.
— Пусть так. Но у нас с тобой могло бы быть несколько лет счастья. Для меня этого было бы вполне достаточно. Больше всего на свете я хотела любить тебя.
— И я тоже. Но я не в силах был вынести мысли, что ты станешь свидетелем моего погружения в безумие, ведь в припадке болезни я мог как-то причинить тебе боль. Я просто ненавидел саму мысль, что ты на всю жизнь будешь связана с безумцем. Ты так прекрасна, ты заслуживаешь мужа, у которого впереди есть будущее, того, кто мог бы дать тебе дом и детей, таких же замечательных, как ты.
— Но мы могли иметь все это, — заявила она, и в ее глазах вспыхнули искорки. — Дом, детей.
Сет, побледнев, уставился на нее.
— Ты понимаешь, что говоришь? — рассердился он. — Подумай, какие дети могут родиться от меня. Одному Богу известно, как моя дурная кровь может пометить их.
Лицо Пенелопы побледнело так, словно от него отхлынула вся кровь.