А что он перенес?.. Доктор? Ничто не пробудило в нем воспоминаний. Он почувствовал, как дрогнула кровать, когда обладательница голоса встала, услышал, как она отошла. Потом раздался звук задвигаемых штор, и шаги снова приблизились к кровати.
— Ну вот, я зашторила окна и приглушила свет лампы, — сказала она. — Может, ты снова попытаешься открыть глаза?
Он послушался, неуверенно приоткрыв один глаз. Боли не было, только виднелся неяркий свет. Вздохнув, он открыл второй глаз. Все казалось неясным и смутным. Он торопливо заморгал, стараясь прояснить зрение. Постепенно цвета и тени обрели четкость, и он увидел высокую, стройную женщину. Женщина была в возрасте, но все еще красивая, с тревожным выражением лица.
Сет смотрел на ее лицо, но никак не мог припомнить, кто она. В полумраке было трудно определить цвет ее глаз, но что-то знакомое угадывалось в этих светлых густых волосах. А ее подбородок… он был немного тяжеловат для женщины, такой квадратный и упрямый, как у…
Тут память вернулась к нему. Луиза… Томми… смерть…
— Пенелопа! — вскрикнул он и приподнялся. Но в тот же миг рухнул назад, острая боль пронзила его голову. — Господи, — прошептал он, прижав руку к больному месту. Его пальцы ощутили толстую плотную повязку.
Луиза успокаивающе погладила его по плечу.
— С ней все в порядке, — ласково произнесла она. — Она сейчас спит.
— А… ребенок?
— В морге, бедняжка, — сообщила она, приподнимая его голову и поднося к его губам стакан с водой. — Мы так боялись, что ты тоже присоединишься к нему.
Сет послушно сделал глоток, ему понравилось. Неожиданно ощутив сильную жажду, он попытался выпить все залпом, но она отняла стакан:
— Не спеши. А-то ты все сразу выдашь назад.
Когда Сет выпил столько, сколько позволила Луиза, и снова лег, он спросил:
— Что случилось?
— Ты помнишь, как потерял сознание?
Он собирался было кивнуть, но передумал и просто ответил:
— Да.
— Доктор Ларсен решил, что это все из-за опухоли в мозгу, образовавшейся в результате ударов по голове. — Она осторожно прикоснулась к повязке. — Когда через восемь часов ты так и не пришел в себя, он сказал мне совершенно откровенно, что тебя необходима операция.
Ее пальцы снова прикоснулись к его щеке.
— Я очень боялась этой операции, но не видела выхода и согласилась с ним. Я хотела, чтобы мы использовали все возможности для твоего спасения. — Она наклонилась ниже, и он увидел стоявшие в ее глазах слезы. — Я бы просто не вынесла, если бы снова потеряла тебя.
Сет прижал ее руку к своей щеке, искренняя нежность в выражении ее лица и в голосе изгнала последние его сомнения.
— Ты больше никогда не потеряешь меня, — пообещал он. — Я намереваюсь стать твоим сыном, хочешь ты этого или нет.
Ее лицо засияло от радости.
— Конечно, хочу. Я полюбила тебя с того самого мгновения, как увидела твое маленькое сморщенное личико, — заверила она.
Сет хмыкнул.
— Я был сморщенным?
— Да, сморщенный, красный, с совершенно лысой головой. — Она приподняла его правую руку, показывая шрам на внутренней стороне. — У тебя также была сильно порезана рука. — Она нежно погладила отметину. — Акушерка случайно задела твою ручку щипцами во время родов и повредила кожу. Я была совершенно без сил после родов, но настояла на том, чтобы самой перевязать твою рану.
Она неожиданно улыбнулась, ее глаза заблестели.
— Никогда не забуду, каким ты был, когда лежал голенький у меня на коленях и кричал. Ты был такой красивый. Я до этого не видела новорожденных, и каждый твой пальчик, ноготок, даже твой маленький петушок казались мне прекрасными. Я перевязала твою ручку своим батистовым платком. — В ее голосе прозвучало рыдание. — Это первое и последнее, что я сделала для тебя.
— Нет, не последнее, — перебил ее Сет хриплым голосом. — Как ты можешь так говорить после всего, что сделала для меня за эти дни? Без твоей заботы я, вероятно, был бы уже мертв. — Он покачал головой и сжал ее руку. — Нет… мама. С Божьей помощью нам удастся наверстать упущенное.
— Мама. Как я мечтала услышать это от тебя! — Она застенчиво посмотрела на него. — Знаешь, что мне еще очень хотелось бы?
Когда он приветливо улыбнулся, она сказала:
— Подержать тебя снова на руках, как в тот день, когда ты родился. Хотя ты здорово вырос, — она окинула взглядом его длинное тело, — но мне все равно так хочется подержать тебя, если ты позволишь.
Сет протянул к ней руки, он был настолько взволнован, что даже не мог сказать, что ему тоже больше всего хотелось именно этого. С невероятной силой она прижала его к себе, напевая всякую нежную чепуху и покрывая его лицо поцелуями.
Когда Сет прижался головой к ее плечу, его охватил покой, какого он никогда раньше не знал. Удовлетворенно вздохнув, он закрыл глаза в уютных и спасительных материнских руках.
Прошло много времени, прежде чем Луиза снова опустила его на подушку. Потом она села рядом и не отрываясь смотрела на него, словно хотела запомнить каждую его черточку.
— Твои прекрасные волосы… мне очень жаль, — прошептала она, дотрагиваясь до повязки на голове. — То, что доктор не сбрил, он обрезал.
Сет по какой-то странной причине ощутил лишь мимолетное сожаление от этой потери. Что значит эта ничтожная жертва в сравнении с тем, что он получил — семью и саму жизнь? Он так и сказал ей.
Луиза усмехнулась, услышав его философский ответ.
— Ты говоришь прямо как твой отец. А он был самым здравомыслящим человеком, которого я когда-либо встречала. И я очень любила в нем эту черту.
Сет уставился на свою мать так, словно она потеряла рассудок. Сумасшедший Питер Ван Кортланд — здравомыслящий?
Точно прочитав его мысли, она сказала:
— О, нет, мой дорогой сын. Я не сошла с ума и знаю, о чем ты думаешь. Я видела отчеты сыскного агентства, когда перевезла сюда все твои вещи из отеля. — Она покачала головой. — Как ужасно, должно быть, тебе приходилось эти два года, когда ты думал, что Питер твой отец.
У Сета все сжалось в груди от слабой надежды.
— Так Питер не был моим отцом?
Луиза снова покачала головой.
— Нет, твоим отцом был Мартин Вандерлин, самый чудесный человек на свете.
— Тогда мне не грозит опасность стать сумасшедшим? — осторожно спросил он, боясь поверить в неожиданный и благоприятный поворот судьбы.
— Конечно, нет! — воскликнула она. — В тебе нет ни капли дурной крови, как и во мне. Питер унаследовал свое сумасшествие от первой жены моего отца, Люси Декер. Она повесилась вскоре после его рождения. Моей матерью была Сара Де Вриес, вторая жена отца, трудно найти более серьезную и благоразумную женщину.
Если бы у Сета были силы, он бы запрыгал от радости. Вместо этого он издал негромкий возглас и широко улыбнулся. У него впереди была жизнь, и он должен благодарить за это свою судьбу, Он снова издал радостный возглас.
— Успокойся… лежи тихо, — приказала Луиза, прижав его к подушке, едва он попытался подняться. — Доктор сказал, чтобы ты ни в коем случае не волновался.
Сгорая от нетерпения узнать все подробности, Сет приподнялся на локтях и засыпал ее вопросами:
— А почему мне сказали, что Питер был моим отцом, и как я оказался в приюте? И почему старый слуга сказал мне, что ты приказала убить меня после рождения? А как о…
— Позже, — перебила она твердым голосом, заставив Сета снова лечь. — Сейчас я собираюсь закончить мыть тебя, а потом ты поспишь. — Поймав его упрямый сердитый взгляд, она проворчала: — И нечего так смотреть на меня. Не забывай, что ты не первый упрямый Вандерлин, с кем мне приходится иметь дело.
Он лукаво посмотрел на Луизу из-под опущенных ресниц. Ладно. Но ей не приходилось сталкиваться с этой разновидностью Вандерлинов. Сет добродушно улыбнулся и предложил:
— Давай заключим сделку. Я закрою глаза и буду лежать совсем тихо, если ты ответишь на мои вопросы, пока будешь меня мыть. А потом я сразу же засну. Обещаю.