«Девку?.. Какую девку? Кто сказал?»
– Дикомыт две стёжки топтал, так и дальше пойдёт?
– Посмеешь конаться, скоморошек, за своего молодца?
– А посмею, да и кон заберу.
Пришёл хозяин поезда. Вылез из жилых саней, харя в руках, тёплая повязка через плечо, мы, мол, дикоземские, видали мы ваши стужи! Светел опять едва про всё не забыл, впился взглядом. Русая молодая бородка, глаза… «Вправду золотая искра во взгляде? Помстилась? Злат Новожил! Да… Аодх Светел…»
– О чём, дружина, шумим? – спросил Коршакович.
– Да вот Петеряга с дикомытом тягается, кто злее тропит.
Злат усмехнулся:
– Забыли, дружина, каково с дикомытами ристать на снегу?
– Так Петеряга, кровн… батюшка, не был притомным. Он к нам от Коржавищ пристал.
– Ты, друже, нынешнего дикомыта с тем не равняй.
– Тот был тайный воин Владычицы, а этот…
«Тайный воин? Дикомыт? Сквара?!»
Светелу вновь стало десять лет от роду. И атя Жог впрягал в сани мудрого Зыку, а они с братом тропили. Ну то есть это Сквара тропил, а младшенький сопел и пыхтел, притворяясь, что от него тоже есть толк…
– Этот, сказывают, витязь.
– Да ну. Мы его с мечом не видали.
– И в кружале не воевал, как люди воюют.
– Точно баба толкался.
Ристатели уже стояли опричь всех, у черты, проведённой в нетронутом целике. Кто-то обегал стороной, чтобы приветствовать победителя у болвана.
– Сотвори добро, новожилич, – непослушным голосом попросил Светел. – Поведай, что за тайный воин вам памятен? Как хоть звали его?
«Не притомный, но должен же знать…»
Петеряга ответил весело и легко:
– Одна у меня забота – всяким правобережникам счёт вести.
Светел молча сжал зубы. «Я те дам вровень. Стопчу…»
Кровнорождённый, как полагалось знатнейшему, вышел вперёд.
С силой метнул оземь рукавицу, давая состязателям волю.
Новожиличи заулюлюкали, засвистели. Они загодя торжествовали, веруя Пятеряге.
Однако у Светела, почуявшего ниточку к брату, выросли крылья. «Не хвались, что силён! Встретишь более сильного!» Спуск сам летел под кованые лапки, на десять шагов новожилича у Опёнка было пятнадцать. Пока из-под ноги опадал снежный прах, целик хрустел уже в сажени впереди.
«А не зли праведных!»
Светел впервые думал так о себе и не сознавал этого.
Встречавшие у болвана поскучнели, притихли.
В самом низу раздолья, где когда-то был брод через широкий ручей, Светел оглянулся. Петеряга ломил за ним во всю мочь, бешено грёб рукавицами воздух. «Куда тебе, увальню, день грядущий ловить!»
Вот новожилич бросил руку к лицу, отчаянно сдёрнул повязку, взялся за харю…
Светел вспомнил красную пену на губах Кочерги. Окликнул в треть голоса:
– Если удам, про тайного воина расскажешь?
– Расскажу!.. – с мукой прохрипел Петеряга.
– В том слово даёшь?
– Даю!..
Светел снова показал ему тыл и пошёл хрумкать настом, слушая, как приближается рычащее, загнанное дыхание. Стал бы Сеггар корить за намеренный проигрыш? Латной рукавицей по рёбрам, валенком пониже спины? «Всё приму, воевода. Мне смеются пускай. А нашим и витяжеству… зашибу!»
Всё же особой щады он Петеряге не дал. Выпустил, надсадно стонущего, вперёд у самого болвана. Да и то – на полснегоступа. Новожилич сделал ещё шаг, закатил глаза и свалился. Встречавшие бросились – живой ли? Светел в тревоге прислушался к огоньку Петеряги: «Нешто совсем уморил…» Нет, огонёк гаснуть не собирался, так, слегка присмирел. Светел высоко выпрыгнул, разворачиваясь на лету, и побежал обратно. Не по растоптанному, по целику. Тропил добавочный след, вымещал недовольство, гнездившееся в душе.
Встретили его, конечно, прибаутками:
– Под горку скакал, на горку не взнял!
– Это тебе не девок мять, дикомыт!
– Иди себе, со скоморохами во гусли играй!
Голоса звучали пустовато. Все видели, как Петеряга у болвана едва оживал, пробовал сесть. И как прибежал назад Светел, тоже все видели.
– Много проиграл, дядя Кербога?
«Всё воздам, кошель не оскудел ещё…»
– Я распоясан людьми, но перед Небом я жрец, – величественно ответил Кербога. – Могуч был соблазн, однако я устоял, избежав не только убытков, но и греха. Ибо хмурит брови Владычица, когда её искушают!
Петеряга не показывался до вечера. Как уложили его, иссякшего, в сани, подъехавшие к болвану, так в них и отлёживался. «Негоже царю гнать подданного без меры. Разболеется, чья вина будет?» Светел издали присматривал за огоньком Петеряги. Осторожно храбрил, чтобы Новожилов работник встал поскорее.
Да и рассказал про тайного воина, как обещался…
На другой день стужа ослабила хватку, пошёл тихий снег. Закалённый Кербога откинул с головы куколь: