Мелькали двери, отнорки, коридоры. Кто-то попытался заступить дорогу. Аррайда отодвинула его плечом. Лин бросил встречному дракошку:
— Не связывайся!
Еще несколько запутанных коридоров, решеток, дверей. И вот она, круглая площадь, засыпанная песком. Окруженная амфитеатром скамей. Солнце, падая сквозь отверстие в куполе, пронизывает помещение пыльными лучами. Пахнет пылью, каменным крошевом, железом. Редкие зрители на скамьях, яма арены далеко внизу.
Короткий кивок Эдвине. Взмах рукой. Беглая дробь шагов лестницей без перил.
Нереварин оттолкнула распорядителя. Ссыпалась по лестнице в яму, перепрыгнула ограждение.
Поединок уже закончился. Победитель стоял, пошатываясь, опираясь на меч. Побежденный лежал, кровь впитывалась в песок, бурым языком выползая из-под тела. На лежащем были знакомые эбонитовые доспехи: черные, с медленно тускнеющим золотым узором.
Варвур обратил к Нереварину потное лицо с трясущимися губами. Кровавая полоса шла вдоль щеки, исчезая под подбородком. Опущенные руки дрожали тоже. Шлем притулился к лодыжке опрокинутым ведром. Один из ремешков ссечен был напрочь. Лин, присев на корточки, зачем-то потрогал уцелевшую пряжку. После приложил пальцы к шее Венима под ухом. Хмуро кивнул.
— Все было честно, — сказал Варвур.
Аррайда, сбросив боевую перчатку, молча сунула мальчишке зелье исцеления. Круглый скользкий бутылек едва не выпал, пока младший Сарети подносил его к губам.
— Ну все же славно, сестренка! — Черрим, в два прыжка преодолевший лестницу, придержал подругу за плечо, словно боялся, что она выместит страх за Варвура пощечиной ему же.
Варвур хрипло вздохнул:
— Я понимаю, что не гожусь пока править. Я передам отцу звание архимастера Дома Редоран, завоеванное этим поединком. Но сперва…
Толстенький распорядитель подбежал по щелчку пальцев, выслушал, послал за пергаментом, пером, чернилами. Толкнул служку, чтобы тот согнулся, развернувшись к Варвуру спиной. Последний набросал несколько строк. Присыпал песком, чтобы чернила скорее сохли. Вручил Аррайде.
— Сперва своим правом я делаю тебя Наставником нашего Дома.
— Я благодарю тебя за эту честь.
— Нам пора, — сказала Эдвина, прерывая повисшее неловкое молчание. Полезла в сумку за свитками божественнго вмешательства. Зелейщик придержал ее за руку:
— Знаешь, я тут подумал… пока вчера по стокам лазил. Подумал, что если Арри узнают — Сале выгодней всего нас в Эбенгарде у часовни ловить. Потом вести и кокнуть в подходящем переулке.
Эдвина зыркнула на него снизу вверх.
— В стратегически выгодном месте покончить с проблемой, присвоившей священное имя владыки Неревара. Культурно выражаясь.
— Ухмылку с рожи убери. Эстет!
— Лин прав, — сказала Аррайда холодным голосом. — У нас в Вивеке остались дела.
— Я совсем не это имел ввиду. А впрочем, — аптекарь пожал плечами. Первым вышел на прохладный ветер галереи, несущий запах водорослей и гнили. Подобрав горчичную мантию, стал неторопливо спускаться по лестнице к гондолам. Следом, все еще обнимая Нереварина за талию и заботливо поправляя капюшон ее плаща, шагал сияющий Черрим. Эдвина поспевала за ними, придерживая кожаную сумку у бока. Двое охранников-пепельноземцев ждали у лодок, трое прикрывали отход. Никто не помешал им занять лодки, никто не гнался по воде и мостами поверху. Нигде не мелькнул голубой гребень на желтом шлеме, никакой опасный взгляд твердым наконечником копья не уперся в спину.
— Но вздохну я с облегчением, только когда мы уберемся из священного града. Так о каких делах шла речь?
— Может быть, ты придумаешь, куда подевался Беро? — Черрим поезрал на обитой парчой банке гондолы. — Никто не знает, какой шармат и куда его унес.
— Я не могу думать. Я злюсь.
— Всегда любил твою прямоту, сестренка, — хмыкнул Черрим. — Ну, давай обнимемся.
И облапил Аррайду, качнув узкую лодку.
— С нами после… — торопливо сказала Эдвина. — Не хочу, чтобы мы утонули.
— Хорошо, что ты у меня есть. Вы есть.
— Так куда править? — гондольер оттолкнулся веслом от каменного парапета, обомшелого, покрытого разводами соли по срезу воды.
— Округ святого Делина, южная сторона.
Гондольер буркнул что-то и погнал узкую черную лодку по рябящей, засыпанной мусором воде вдоль уходящих в воду каменных стен и под арочными мостами, с которых свешивались и трепыхались на ветру штандарты, обозначающие районы священного города. Ловко огибая углы платформ, другие гондолы, крытые кожей грузовые суда… Движение на каналах становилось оживленным. Впрочем, все три лодки отряда причалили к деревянной пристани почти одновременно.