Пока все это происходило, полусотня личной гвардии Аррайды собиралась в покое «мертвого героя» в Когоруне. Имя покой получил из-за найденной там мумии авантюриста. Надетый на него доспех из самородного стекла прекрасно сохранился, вот только хозяину выбраться из ловушки не помог.
Кто-то случайно ляпнул, назвав полусотню Неистовыми. Имя прижилось, хотя бойцы скорее были опытными, рассчетливыми и хладнокровными. Их делом было расчистить Нереварину путь к Даготу любой ценой. Но пока, собравшись и проверив снаряжение, отряд готовился выйти к фарватеру Набит. Они должны были попасть на Красную гору в тот же день, когда войска Ллариуса обсядут ее с юга и ударят катапультами в парадный вход. На это у Неистовых было шесть дней.
Сул Матуул обнял Аррайду, когда она покачнулась, обретая плоть в тесном зале Когоруна.
— Здравствуй.
Обменялся рукопожатиями с Лином и Черримом. Учтиво поклонился Эдвине…
— Можем сразу же выступать. Перекусим на ходу.
Аптекарь потер руки, перекусить он никогда не отказывался. Но вступив под низкие своды фарватера Набит, тут же отказался от еды, как и остальные. Справиться с желудком, не позволяя ему вырваться наружу, уже требовало усилий. Вода была спущена. Скользкое, зеленое от водорослей дно канавы покрывали застоявшиеся лужи пополам с гниющим мусором. Обломки досок, кости, расползшееся тряпье…
— И мы тут плавали? Бр-р…
Заклинание воздушного пузырька Дайнара позволило продышаться. Лица вновь обрели краски и отряд пошел бодрее.
В этот раз не было нужды таиться, что позволило выиграть во времени.
Когда легионы Варро правым крылом уперлись в полк Эрабенимсунов, а левым соединились с редоранцами, перекрывшими западные отроги Красной горы, и тем замкнули кольцо вокруг Призрачного предела, Неистовые вошли в зал, ворота которого вели на Красную гору с черного хода. Войск Шестого Дома здесь уже не было. Его просто утопили, спустив в Фарватере воду и предварительно забив сток. До сих пор в пещерах оставались размытый песок, ил, грязь, сырость и остатки луж. И все это омерзительно воняло, с чем полусотне приходилось мириться. Как и Занумму с его отрядом, который зачищал пещеры, а теперь охранял их для Неистовых.
Разведчик, который некогда провожал Аррайду до Пещеры Воплощения, подошел поздороваться с ней и остальными.
— Мы все это приберем скоро, — он указал на мусор вокруг и потер слезящийся глаз. — Всю дрянь, что от Шестого Дома осталась. А еще я хотел спросить, что делать с парой их командиров, которых мы захватили. Ничего толком они не знают. Или прикидываются старательно.
Нереварин поморщилась.
— Давай их сюда.
Руки пленников были связаны. Серые мантии грязны и помяты. Носы масок уныло свисали, а в прорезях для глаз ворочалась темнота. Сильным толчком в хребет пепельных упырей бросили на колени перед Нереварином. Они зашипели, как шипят плевки на раскаленной сковороде, и попытались встать.
— Гордые… — дернул губами Занумму.
«Гордым легче, гордые не плачут ни от ран, ни от душевной боли…» — пробормотал Тьермэйлин.
— Спекутся, как остальные.
Прорези, полные тьмы, уставились на Аррайду:
— Смотри-ка… Пялится на меня, глупышка. Потешка Азуры. Дурочка из пророчества. Думаешь, даэдическим лордам можно доверять?
— О-о, госпожа сумерек любит пророчества, — подхватил второй. — И любит смертных ими дурачить. Что она пообещала тебе на этот раз? Исполнила ли прошлые обещания?
— Кукла забыла, Улен. Память смертных так коротка…
В шипении слышалась насмешка.
— Смертные так забавны. Лорды даэдра дергают за ниточки, а бедные глупцы пляшут и кланяются. Почему ты служишь им? Почему так падка на их ложь?!.
Дагот Улен подполз ближе, едва не тычась Нереварину в сапоги. Посмотрел снизу вверх, опаляя взглядом:
— Аррайда… Герой, Благословленный Звездой? Или кукла Азуры, которую так просто сломать?!
Он резко разогнулся, выдохнув последние слова, целя Аррайде головой в живот. И тут призрак Лландраса появился ниоткуда и выплеснул на командиров Шестого Дома воду из кожаного ведра. Плоть пепельных упырей зашипела и растеклась грязной лужицей. Лин, убедившись, что Нереварин не пострадала, задумчиво щелкнул пальцами. И лужицы исчезли вместе с грязными мантиями и капюшонами.
— Мир праху несчастных придурков, — произнес надгробное слово аптекарь и протянул Белаалу руку для пожатия.