Это был тот самый букет из дома бронника Гро-Казара — из зеленого самородного стекла, белого и розового кварца и золотой проволоки. Похожий на многоступенчатый фонтан, от широкого основания до стреловидной верхушки раскинувший на крученых проволоках стеклянные и каменные звенящие цветы.
Невольно ахнула восхищенная Эдвина. Черрим с любопытством обернулся к аптекарю.
— Вам тут опытный бронник не нужен часом? — флегматично поинтересовался Лин.
Аррайда рассмеялась. И через минуту уже крепко жала руку богатырю Глорбу, облаченному в богатый доспех из стекла, в тон коже, и крайне серьезному.
Привал. Бал Исра
— А вообще дело по мне. Ходил бы себе и тюкал, — Черрим завел глаза к изжелта-серому небу и мечтательно вздохнул.
— Не натюкался еще, — фыркнула Эдвина. — Между прочим, вы мне так и не рассказали, как добрались от Молаг Мара до Уршилаку, а оттуда до Альдруна.
Хаджит подправил когтем усы:
— Ну, добрались, если до сих пор живы. А назад вообще просто — на лодке до Хуула, а оттуда на «блохе». А гуаров отправили с погонщиками.
— Ну и правильно, — магичка потерла бедро. — Просто ужасные животные, наглые, упертые, вонючие…
Аррайда оторвалась от раздумий и посмотрела на подругу снизу вверх. Даже через личину шлема было ясно, что смотрит мрачно. Но в голосе прозвенела насмешка.
— Это ты о тех животных, что испоганили особняк Брары Морвейн? Полностью с тобой согласна.
Эдвина передернулась.
— Вы, двое, — магичка глянула сперва на Черрима, потом на Аррайду. — Вы нарочно задались целью испортить мне настроение?
— Ну-у, — Черрим раздвинул в ухмылке губы: — Ты первая начала: как съездили да что. Оторвала меня от любимой темы…
— Как ходил бы и тюкал? — Эдвина поискала глазами, чем бы в него запустить, отломила и замахнулась колючей веткой трамы. Черрим ухватил подругу за локти:
— Золотко, лапушка! Ты же знаешь этих провидиц! Никогда напрямую не скажут. «Должно пасть великое королевство». И поди догадайся, о каком из них идет речь.
— Что, так и сказала? — не отступила магичка.
— Нет, — Аррайда задумчиво поворошила угли в костре. — Сказала спасибо за утерянные пророчества и что будет просвещаться, зреть вещие сны и советоваться с духами предыдущих провидиц. И чтобы прежде, чем пройдет лунный цикл, мы не показывались ей на глаза.
— О которой из лун идет речь, она не уточнила, — влез Черрим и стал раскладывать мясо по тарелкам.
— Мне не клади!
Кот насмешливо глянул на Эдвину:
— Ты худеешь?
— Не надо было мне напоминать об особняке Морвейн.
Составляя план кампании, они не учли ужасный смрад, застоявшийся в доме. Вонь пота, испражнений, гниющей пищи и корпрусного мяса, висевшая в непроветриваемых коридорах и комнатах, била по голове не хуже кузнецкого молота. Так что досталось не только пробирающейся через канализацию группе гильдейского мага Геонтина. Тем более, что они-то к вони как раз приготовились. А вот кое-кого из остальных так и сложило у стен: кого пополам в приступе рвоты, а кого в обморок. Если бы их враги были хоть сколько-то организованы, исход боя оставался бы весьма сомнителен. Так же Аррайда, защищенная магией эбонитового шлема, расколотила пепельную статую, и утративших кураж корпрусных тварей парализовали и связали. Впавшая в раж Эдвина запустила вдоль пола пару огненных языков, выжигая скопившееся там безобразие, пока ее не схватили за руки Черрим и Тьермэйлин. Чистящее заклинание которого тоже пришлось кстати, но весь бардак не устранило. Аптекарь потом долго приговаривал, что зря они магичку остановили. Мебель все равно восстановлению не подлежит. А после генеральной уборки советнице Морвейн долгонько придется воскурять на жаровнях смесь канета и вереска, чтобы очистить от дурного запаха дом.
Казалось, половина Альдруна сбежалась к особняку, чтобы приветствовать испачканных по уши победителей. Изнывая от любопытства, глазели зеваки, как могучего калеку корпруса заталкивают в деревянную, окованную железом клетку, чтобы после доставить в Корпрусариум. Только слегка подались назад, опасаясь заразы. Столь же внимательно следили они, как выносят наружу иссохшее, закутанное в простыню тело Ремаса Морвейна. Советница, было, попыталась кинуться ему на грудь, но резко отступила, прикрывая нос ладонью с зажатым платочком, и тяжело оперлась на руку Атина Сарети. Он же глядел на происходящее, не опуская глаз. Рядом столь же пристально следил за происходящим примас Сарано.