— Куда он?
— Отлить, — сказала Аррайда грустно. — Не представляешь, как мне хочется.
— Ого! — Черрим, не рассуждая больше, метнулся к щиту Теней. Хаджит и Звездочка, тоже не упустившая шанс, схватились за него одновременно. Но воин перетянул. Рыжая скалила зубы и сверкала глазами, обморочно вцепившись в край.
— Отпусти! Или я тебя в камень обращу, — прошипела Эдвина.
— Рот ей заткни! — котище без рассуждений забросил девицу на плечо. — Уходим.
Аррайда подобрала с бортика «шепчущего» колодца пару черных даэдрических перчаток с вплавленной в броню шпинелью. И они бросились прочь.
— Есть! — окликнул хаджит стоявших на страже аптекаря и вождя. — Оба… обе… тьфу. — Алмсивнем, не хочу здесь больше оставаться.
— А чашка?
— Чашка тут, — зелейщик ощупал характерную выпуклость на дорожном мешке Пикстар.
— Будем надеяться. Свитки, Эдвина.
— Нет, — остановила наемница Черрима. — Я должна узнать, откуда твари попадают сюда.
— Логично, — котище ссадил с плеча помятую Звездочку. — Еще логичней было бы сделать это до кражи щита, пока они не встревожились, но тут уж ничего не поделаешь. Разве что отлить его пошлешь, еще раз, — Черрим хрюкнул от смеха.
Магичка погрозила ему кулаком.
— А поступи мы согласно логике — остались бы без щита.
Похоже, каждый из них задумывался, откуда тварей наносит в «Кровоточащее сердце» и «Чарующий вздох», потому совет на месте «ночной» стоянки вышел краткий и деловой.
— Вот этот коридор, — отчеркнул ногтем на пергаменте бойцовый кот. — Единственный, не ведущий в сторону святилища. Потому мы в него не заглядывали. Думаю, искомый вход там.
Тьермэйлин кивнул:
— На планах двери не отмечены, но это не значит, что их нет. Планы старые, некоторые коридоры, что на них, сейчас завалены, и появились новые. Могли и дверь прорубить, и окно.
— Эдвина, Тьермэйлин, стерегите эту. При малейшей опасности перемещайтесь в Гнисис, там встретимся.
— Вам понадобится маг, — сдержав возмущение, попыталась уговорить Аррайду бретонка.
— Эдвина… — сказала редгардка мягко, — может, ты этого не заметила, но ты выложилась сильнее остальных. Мы обойдемся свитками и зельями. Отдохни, ты непременно пригодишься потом.
— Ну, хоть Тьермэйлина возьмите, — пробурчала она, сдаваясь.
— Да пусть идут вояки. А я — высплюсь! — и зелейщик стал отбирать то, что могло пригодиться в походе остальным.
Эдвина занялась тем же. Запасы изрядно оскудели, но на поиски их должно было хватить.
Распихали полученное по поясам и сумкам, и Аррайда дала приказ выступать.
Нужный коридор (кишка между лавой и сталактитами) вел все вверх и вверх, никуда не сворачивая и постепенно расширяясь. Часть дороги трое пролетели под невидимостью, чтобы не столкнуться с патрулями. Грот в стене по левую сторону был задействован под кордегардию, аналогичную посту на входе с фарватера Набит. За ней коридор распахнулся в зал, чем-то похожий на Плазы священного града Вивека. Даже не чем-то, а конкретно: массивными полукруглыми воротами с калиткой в них. Но, в отличие от вивекских, отворявшихся по праздникам для религиозных шествий, эти были распахнуты настежь, и зал заливало алым: точно снаружи свирепел закат или рассвет. Но это не было закатом или рассветом. Все небо было таким и не думало меняться со временем.
— Небо Красной Горы, — хрипло сказал Сул-Матуул.
Долго ли разведчики провели там ошеломленные — минуту или вечность, Аррайда не могла бы сказать. Ее потрясли за плечо, заставляя очнуться, отводя в укрытие. Глаза данмера в глазницах шлема были цвета неба над Красной Горой, цвета проклятия Азуры.
— Мы должны поторопиться. Мой народ в опасности.
Вождь говорил так тихо, что Черрим с Аррайдой едва разбирали слова. Им совсем не нужно было, чтобы слуги Дагота их услышали.
— Мы все в опасности. Призрачный Предел, — Черрим дернул ртом, — мы просто прошли под ним. И они, когда будет приказ, пройдут тоже.
Но Аррайда задержалась, глядя на кровавое небо в воротах. И план, ударивший, как молния, обретал очертания.
Наконец она тряхнула головой: идемте.
Ушко Иглы. Пепельные земли, Уршилаку
Стоя на высокой платформе Когоруна, друзья смотрели на луны. Длинные тени падали на пустой двор за их спиной. Сухой, жесткий воздух степи казался восхитительно свежим. Ни звука не нарушало торжественной тишины.
— Придется ехать ночью и на рассвете, — заметила, наконец, Эдвина. — А солнечные дни — пережидать. Глаза совсем отвыкли от света.