— Как ты?
— Выброси…
— Что?
— Нож… выброси.
— Зачем? Хороший клинок.
— Сделай мне приятное… — голос сел, какое-то время Аррайда откашливалась, чтобы вернуть себе способность говорить. Легионер повиновался, нож в ножнах со стуком ударился в стену.
— Она заболела…
— Нет! — нос и горло царапало и жгло, и в глаза словно набросали песку. Но наемница нашла силы встать на колени. Небрежно вытряхнула на пол содержимое сумки. Среди всякой всячины лежала свернутая волшебная карта — подарок Тесси Хараскель из Балморской гильдии бойцов. Не глядя, знала Аррайда, что на пергаменте с потертыми сгибами с невероятной точностью повторились все ответвления и повороты пройденных маленьким отрядом пещер, разве вот названия не были прописаны…
— Забери для Раисы, — она указала подбородком, как можно аккуратнее, чтобы движение огнем не полыхнуло в висках. Дождалась, пока Корнелий выудит свиток, остальное запихала в сумку, повесила ее на плечо. Встала, затолкала в петлю меч, надела шлем. Повернулась к отрубленной голове Дагота Гареса:
— Заберите ее аккуратно… в плащ… покажете — и сожгите.
— А ты?
— У меня еще… дела…
Невозможное. Балмора. Тель-Фир
Переход был, как всегда, почти мгновенным. Вот только Аррайда видела шершавую стену пещеры и взмах своих ладоней — и наступившая темнота взорвалась светом, вызвавшим головокружение. А потом за серым полукругом храмовой ограды в арке появилась знакомая лестница, и полуразмытые дома вдалеке. Балмора — на языке степняков Каменный Лес. Ставший до боли родным город. Двухэтажные дома, арки, лестницы, переходы… Впервые Аррайда попала сюда ночью, в проливной дождь — Балмора показалась огромной — да еще умудрилась оступиться. И под хохот стражников и немногих прохожих барахталась в мутной вспененной воде реки Одай, пробуя выползти на крутой каменистый берег…
Пошатнувшись, девушка оперлась на парапет. Голова продолжала кружиться. Аррайда стиснула зубы. Только бы никто не заговорил с ней. Но стражник с факелом, скользнув небрежным взглядом, прошел мимо. Аррайда постояла лицом к воде, пережидая боль, и почти побежала через мост на левобережье, в путаницу крутых переулков с наспех слепленными хибарами бедноты. Северная сторожевая башня, лестница в три уступа, повернутый к ней торцом домишко Кая. Как ни глубоко запустила в тело когти болезнь, Аррайда еще успеет посчитаться с предателем. Мастер-шпион, ловкач, умудряющийся расплатиться со своими агентами услугами наивных героев… заботливый, добрый… седовласый поедатель лунного сахара. Еще в самом начале кто-то сболтнул в воровской гильдии, что Кай лишь прикидывается таким. Что больше никто никогда не видел поверивших в его доброту. А она, Аррайда, тоже поверила. Как бежала тогда, возвращаясь через Пелагиад, без сожалений бросив у форта безумно дорогой и безумно тяжеленный даэдрический меч. Как заплакала, увидев в утреннем тумане изогнутые, будто радуга, балморские ворота… Дом. Смешно… Девушка дернула плечами, над которыми торчала рукоять стеклянной клейморы. Одолела три ступеньки и без стука вошла в незапертую дверь.
Старый мастер-шпион встал навстречу, загорелый и небрежный. Хоть бы рубашку озаботился надеть, что ли, для желанной гостьи.
— Здравствуй…
Глаза то ли желтые, как у совы, то ли синие, и в них застыло ожидание. Аррайда слегка кивнула — мастер-шпион расслабился и улыбнулся. Из-за пазухи вытянула девушка измятый, в пятнах кусок пергамента. Положила на край стола:
— Это письмо… мне… но ты читай.
Косадес жадно впился глазами в бумагу.
— Этого ты… искал?..
Теперь "клинок императора" смотрел на Аррайду, и ей казалось, что она видит в его глазах отвращение. А потом ей стало все равно, и наступила темнота.
"Просыпайся… Ну, просыпайся… Почему ты дрожишь?" Капли падают, оставляя вмятины и круги на воде…
Вода на губах кажется горькой. Это не вода — зелье, такой знакомый вкус — странно, что Аррайда его не узнала. Жесткая ладонь под затылок поддержала голову.
— Не… трогай.
Ей больше не хотелось Кая убивать. Темно. Еще день или два, и она, Аррайда, полный жизни человек, обратится в кусок воющей безумной плоти. И что тогда? Броситься грудью на меч? Или пойти на поклон к Дагот Уру, шармату, чудовищу, Врагу? "Во имя прежней дружбы", как он пишет в своем письме. Дружбы, которой тысяча лет. Аррайда не жила столько, она не помнит…
— Проклятье плоти можно вылечить.
Щекой Аррайда толкнула чашку, зелье пролилось за ворот и на грудь.
— Ты меня слышишь?
Она хрипло рассмеялась. Уже сейчас Кай боится ее. А когда она уйдет — сожжет вещи, к которым Аррайда прикасалась. Впрочем, целительница Игфа из Пелагиада уверяла, что… Аррайда помнит почти дословно: "Корпрусом очень трудно заразиться, но исцелиться еще труднее, кажется, лекарства вовсе нет".
— Послушай меня.
Девушка потрясла головой. Темнота неохотно отступала. Аррайда поняла, что лежит на кровати, а Кай поддерживает ее за плечи и поит из чашки мерзкой на вкус целебной жидкостью.
— Ты меня можешь выслушать?
Девушка кивнула.
— Лекарство есть. Только надо поторопиться. Ты отправишься на Тель-Фир, вот сюда, — Косадес отставил чашку и отдал карту с кретиком, перечеркнувшим маленгький островок. — Сначала полетишь на волшебнике до Садрит-Моры…
Аррайда издала смешок — как всхлипнула.
Способ перемещения из гильдии волшебников в гильдию между городами — был самым быстрым. Его обеспечивали проводники, на которых вообще-то никто верхом не садился. Но само выражение "полететь на маге" с легкой руки Аррайды прижилось среди друзей. И всегда ужасно всех смешило.
— А оттуда на лодке, или побежишь по воде. За ночь успеешь. Дивайт Фир давно занимается корпрусом.
— А я думала, что двухтысячелетних телванийских колдунов интересуют только ведовство и власть.
Кай, начавший рыться на полках, сбросил очередную порцию загрохотавшей утвари и громко фыркнул:
— Возможно. Но Дивайту понравится и это, — он стоял в обнимку с тяжелым, пузатым двемерским когерером. Двемеры сгинули с лица земли несколько тысячелетий назад, после битвы у Красной горы, но сохранились развалины их укреплений, и прочные красивые вещи до сих пор ценились в Морроувинде. — И ты уговоришь его дать тебе лекарство. Так. Вот чек на представительские расходы… — Аррайда мельком взглянула на цифру — до сих пор мастер-шпион был рачительнее. Цену крови платит, что ли? — И зелье полета, — он помог девушке справиться с пряжкой на сумке. — В телванийских башнях без него не обойтись. Готова? Я провожу.
Они оказались на пустынной ночной улице. Пахло дождем и мокрой травой. Аррайда вспомнила, как тосковала в пыльной северной степи по этим запахам. К горлу подступили слезы.
Так они шли по улице — седеющий бедно одетый мужчина и крепкая девушка-воин в закрытом шлеме и бахтере, с мечом на спине и сумкой, небрежно заброшенной на плечо. Впрочем, сумку никто не видел.
Стражники-хлаалу провожали их равнодушными взглядами.
Путь был короток — через мост, по лестнице и налево — под арку, где свет факела облизывал прямоугольные, окованные железом двери.
— …И сразу же возвращайся.
Аррайда вынырнула из накатившей — одновременно ледяной и жаркой — волны. Проглотила прошлую обиду. Потянулась к дверному кольцу.
— Кай…
Интересно, он догадывался, что Аррайда хотела его убить?
Она стянула с головы тесный эбонитовый горшок шлема.
— Я страшная уже?..
Мастер-шпион сощурился:
— Не сдавайся, Луна-и-Звезда.
Больно сжал девичьи запястья. И прикоснулся к щеке Аррайды губами.
И спускаясь по беломраморным ступеням Волверин-Холла — имперской крепости в Садрит-Море, где располагалось местное отделение магической гильдии, — и бегом пересекая Восточное море, которое под действием заклинания хождения по воде стелилось под лунами и ложилось под ноги волнами, похожими на звездноцветную скомканную скатерть, Аррайда помнила об этом. Воспоминание давало силы держаться. С кружимой жаром головой, злая и веселая, наемница постучала ранним утром в круглые массивные двери Тель-Фира. Башни Фира, похожей на охапку растущих из общего корня, причудливо изогнутых огромных опят, чьи массивные ножки образовывали круги и дуги, а округлые шляпки возносились в розовеющее небо так высоко, что при взгляде на них затылок стукался о шею. Узорчатое, золотое, коричневое и синее — живой прихотливый замок, от красоты которого сияли глаза и душа.