ха и тела. В конце концов героиню убивают. В фина-
ле под тем же душем моется уже другая женщина.
Не думаю, что Натали Саррот полностью пра-
ва, говоря о том, что вкус не воспитывается. Если
бы с детского возраста ее пичкали только такими
фильмами и подобными книгами, то разве доста-
точно было бы врожденного вкуса, чтобы стать та-
кой личностью и такой писательницей, какой она
стала? Чьи-то добрые руки ввели ее в прекрасный
мир классической русской и французской литерату-
ры. Но ведь не всем в мире попадаются такие доб-
рые руки. Сложен этот вечный город Париж, в кото-
ром поскрипывает тонкое, умное перо Натали Сар-
рот, а за углом показывают патологически бездар-
ный фильм. Нравственность не имеет права быть
пассивной, когда безнравственность так воинствую-
ще агрессивна. И может быть, наспех замытое, но
не стертое до конца пятно крови на асфальте перед
моим парижским окном у бара, где ночью кого-то
убили,— это результат одного из таких фильмов?
Вот о чем я думал на следующее утро, проходя
мимо этого пятна. А рядом по тротуару шли пари-
жане к своим избирательным участкам. И может
271
быть, многие из них думали о других таких же за-
мытых или потенциальных пятнах, когда проголосо-
вали за перемены.
з
Голосование было тихим, я. бы даже сказал,
чинным. Избирательные участки находились в шко-
лах, в районных магистратах, и около входов с без-
участным видом спокойно переговаривались друг с
другом свежевыбритые ажаны, вполглаза наблюдая
за порядком, которого, впрочем, никто не нарушал.
Бурные майские дни шестьдесят восьмого года ни-
чем не проплескивались в майские дни восемьдесят
первого. Незадолго до дня голосования Жискар
д'Эстен приезжал возложить венок к Вечному огню в
память Неизвестному солдату на Елисейских полях.
Одной из немногих ошибок президента, которые
признал он сам, была отмена празднования Дня
победы над фашистской Германией. Президент объ-
яснял отмену праздника желанием дружбы с ФРГ.
Но многие французы, участвовавшие в Сопротивле-
нии, задавали естественный вопрос: почему одно
противоречит другому? Ошибка была признана, но
запоздало.
Вечером, когда было объявлено о результатах
выборов, десятки тысяч людей собрались на площа-
ди Бастилии, восторженно выплескивая свои на-
дежды на будущее. Впервые президентом Франции
стал социалист. Отнюдь не всех это радовало, но те,
кто не радовался, сидели дома. А те, кто считал эту
победу своей победой, — вышли на улицу. Я поехал
в Латинский квартал — центр событий. Вереницы
недорогих машин медленно ехали вдоль бульвара,
несмотря на дождь, наполненного людьми, и оглуши-
тельно бибикали, музыкой клаксонов выражая свое
отношение. Вдоль бульвара шли рядами школьники
вместе с учителями, распевая «Марсельезу».
На следующий день в кафе «Куполь», прослав-
ленном месте встреч литераторов, я увиделся с Ро-
бером Сабагье — автором 15 романов, 6 книг сти-
хов, двух книг статей и фундаментального шести-
томника «История французской поэзии». Если у
272
Турнье лицо учителя или служащего, то у Сабатье
лицо рабочего. Он из рабочей семьи. Сегодняшняя
французская интеллигенция давно перестала быть
аристократической и стала, по русскому выраже-
нию, «разночинной». Я попросил Сабатье хотя бы
коротко рассказать о главных направлениях совре-
менной французской поэзии.
— Мозаика довольно разнообразная. Есть на-
правление афористическое — Рене Шар, Анри Ми-
ню... Есть направление, которое я бы назвал сан-
франиисской школой. Оно включает в себя много
молодых поэтов, прямо не ангажированных. Среди
ангажированных поэтов выделяется Гийевик. А есть
такие имена, как Пьер Эмманюэль, Жан-Клод Ре-
нар, Пьер Остье, Ив Бонсуар. Это не группа. Каж-
дый из них представляет лишь самого себя, но всех
их объединяет общее уважение к языку, к форме.
Они соблюдают архитектуру ритма (что не всегда оз-
начает соблюдение рифмы). Существуют такие груп-
пы, как «Планетер» в Провансе, «Децентралисты» в
Бретани. Они отталкиваются от фольклорной формы,
НО идут еще дальше. Для них характерно физическое