страны, о наших недостатках, некоторые «советоло-
ги» нас умильно поздравляют. Черт с ними, мы пи-
шем не для них, а для нашего народа, который дол-
жен знать всю правду о своей истории, подчас же-
стокую. Но когда мы пишем о том, как любим нашу
Родину, выражение лица этих господ меняется — наш
патриотизм им кажется угодничеством перед, как они
говорят, истэблишментом. Но мы-то знаем, что меж-
ду угодничеством и настоящим патриотизмом огром-
ная моральная пропасть. Мы будем бороться с угод-
ничеством, но не сойдем с позиций патриотизма, за-
вещанных нам русской классикой. Существует фор-
мальный патриотизм, сводящийся к патетической ма-
нипуляции словами «Родина», «народ». Настоящий
патриотизм осторожно обращается с этими святыми
словами, не употребляя их всуе, не превращая их в
оружие борьбы за собственное существование. Ничего
не может быть постыдней, чем лицемерное использо-
вание патриотизма в корыстных целях. Патриотизм
карьеристов — это равнодушие к народу, притво-
ряющееся любовью. Карьеристам выгодно монопо-
лизировать патриотизм, упрекая настоящих патриотов
в том, что они любят Родину недостаточно и не так,
как следует. «Системы самые нелепые и самые не-
справедливые и те сознают это и не могут обой-
тись без того, чтобы не прикрывать свои нелепости
I! неправды мнимым служением народу» (Н. Щед-
рин). Равнодушные люди не могут быть патриотами,
хотя иногда они изображают железобетонную убеж-
денность в том, в чем вовсе не убеждены. Патриотизм
восходит на крови собственного подвижнического не-
равнодушия к народу. Но неравнодушие к своему на-
роду никогда не замыкалось в нашей классике на
почвенничестве, никогда не сводилось к умиленной эт-
нографии, никогда не доходило до того, чтобы возвы-
шать свой народ за счет унижения других. Русская
интеллигенция устами Короленко высказала свое
отвращение к насаждавшемуся царской бюрократи-
ей антисемитизму. Долго тянулся спор между славя-
нофилами и западниками, но практика решила этот
вопрос по-своему. Не подражая, не обезьянничая, рус-
ская классика впитала все лучшее, что было на Запа-
де, и, переплавив это в горниле русской совести, при-
шла и завоевала Запад Толстым, Достоевским, Чехо-
вым, определив на много лет вперед все развитие ми-
ровой литературы.
Еще один урок русской классики — лишь нерав-
нодушие к собственному народу дает право неравно-
душия к человечеству. Без любви к своей нации ин-
тернационализм невозможен. Но любовь только к сво-
ей нации, без любви к другим народам, может пре-
вратиться в национальный эгоизм. Пушкин, мечтая
о том времени, «когда народы, распри позабыв, в ве-
ликую семью соединятся», писал о стране будущего,
где его назовет «всяк сущий в ней язык, и гордый
внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг сте-
пей калмык». Это было гениальное поэтическое пред-
видение Союза Советских Социалистических Респуб-
лик. Если бы не было русской классики, не было бы
Ленина. Русская классика заложила основы той
гражданственности, которую мы называем социалис-
тической. Русская классика — это опыт титаниче-
ских усилий по преодолению трагической разобщен-
ности людей. В современных условиях эта разобщен-
ность усиливается благодаря всевозрастающей опас-
ности узкой специализации в той или иной области.
Писательская специализация для писателя убийствен-
на. «Россия — молодая страна, и культура ее — синте-
тическая. Русскому художнику нельзя и не надо быть
специалистом. Писатель должен помнить о живопис-
це, музыканте, архитекторе, тем более прозаик —
о поэте, поэт — о прозаике. Так же неразлучны в Рос-
сии живопись, музыка, проза, поэзия, неотделимы от
них и друг от друга — философия, религия, общест-
венность, даже политика. Вместе они и образуют мощ-
ный поток, который несет на себе драгоценную ношу
национальной культуры...» (А. Блок). Добавим к это-
му — писатель должен думать о крестьянине, рабо-
чем, солдате, ученом, инженере, студенте, школьни-
ке и о каждом несмышленыше, заявляющем о своем
появлении торжествующим криком. Искусство — это
то, что соединяет людей в нацию, в человечество. Ложь