«самоворошение» — это эгоизм. У стольких людей па
холодеющих в последний час губах могут навсегда
умереть не высказанные ими тайны их жизнен. Мо-
лодой писатель сам еще тайна и для себя, й для
других. Но только самовыразиться мало. Гражданст-
венность есть высшая степень самовыражения. Преж-
де чем войти в литературу, надо, чтобы в тебя во-
шли твой народ, твоя страна. Салтыков-Щедрин
писал: «Отечество есть тот таинственный, но живой
организм, очертания которого ты не можешь отчет-
ливо для себя определить, но которого прикосновение
к себе ты непрерывно чувствуешь, ибо ты связан
с этим организмом неразрывной пуповиной».
Но вот отрывок из письма одного молодого поэта:
«В ваше время было больше событий, дававших вам
чувство страны, народа, истории. Пусть еще детски-
ми глазами, но вы видели Великую Отечественную,
вы пережили времена бурных столкновений, споров.
Сейчас связи между людьми, явлениями становятся
более разомкнутыми, трудноуловимыми. Все услож-
нилось, подразделилось на множество несообщаю-
щихся сосудов...»
Я задумался над встревожившим меня письмо:'.
Да, все усложнилось, но это не оправдание. Не мо-
жет быть такого времени, когда нет событий, даю-
щих чувство страны, народа, истории. События эти
могут не быть столь очевидными, как война, но они
происходят внутри психологической структуры обще-
ства, внутри самого этого молодого поэта.
Как же можно искать собственную личность не
в гражданственности, а в бегстве от нее? Вот что
писал по этому поводу Герцен: «...великий художник
не может быть несвоевременен. Одной посредствен-
ности предоставлено право независимости от духа
времени».
Дальше молодой поэт пишет: «Сейчас, когда на
индивидуальность человека наступает НТР, когда
80 миллионов телезрителей одновременно смотрят на
Штирлица или Магомаева, задача писателя, на мой
взгляд, состоит не в гражданственности, которая раз-
мывает индивидуальные черты, а в сохранении лич-
ности...»
Опасения насчет телевидения небезосновательны.
Насчет НТР — сомнительны. Евгений Винокуров по
этому поводу не без остроумия заметил насчет одно-
го пассажа из Вознесенского: «Чего он меня робо-
тами стращает! У нас водопровод то и дело отклю-
чают, лифты между этажами застревают, а он —
роботы да роботы...»
Каждый молодой писатель должен вносить в граж-
данственность литературы свои личные черты, чер-
ты новых, родившихся вместе с ним тайн, которых
никто — ни его дед, ни отец, ни литературные учи-
теля — не может так чувствовать всей кожей, как
он сам.
Валентин Распутин был мальчиком, когда нача-
лась Великая Отечественная война. Но он сумел
описать сибирскую деревню того времени с порази-
тельной силой. Но возвращаюсь к письму молодого
поэта. Мы должны честно взглянуть в глаза друг дру-
гу и признать опасное существование общественной
апатии среди части молодежи. Эта апатия скрывается
иногда за отличными школьными или студенческими
отметками, за высокими производственными пока-
зателями, за бодрыми речами на собраниях, за ис-
правным хождением на субботники.
Откровенно циничная апатия не так опасна. Но
такой она бывает не всегда. Апатия особенно опасна
тогда, когда хитро применяет мимикрию обществен-
ной активности. Мы трусливо облегчим себе жизнь,
если попытаемся представить дело так, будто эта апа-
тия лишь продукт посторонних влияний. Задумаемся
лучше: а нет ли нашей вины, вины старших, в этой
апатии молодых? Ведь мы, старшие, должны говорить
молодежи гораздо больше того, что она сама знает
об истории, о настоящем. Особенно жаль, что иногда
хорошие, чистые ребята, не ставшие ни откровенны-
ми циниками, ни лукавыми мимикристами,— таких
в нашей молодежи большинство, — все-таки иногда
не проявляют общественной активности, как бы стес-
няясь, что их примут за мимикристов. Вот в чем, как
мне кажется, разгадка боязни гражданственности у
многих внутренне благородных, талантливых моло-
дых писателей. Но разве можно от этого вместо борь-
бы с цинизмом и мимикризмом поддаваться общест-
венной апатии? Вот что писал об этом Некрасов: