гуэя. Но великие книги, являющиеся духовным ору-
жием человечества в борьбе за справедливость, —
это то оружие, которое сокращению не подлежит.
Скажем таким книгам с благодарностью и надеж-
дой, что они нам будут служить вечно: «Здравствуй,
оружие!»
ОТКУДА ЭТИ ПИСЬМА В НИКУДА
О фильме «Письма мертвого человека»
Война — одна из самых страшных, преступно до-
рогостоящих проверок человека на человечность. Про-
верки атомной войной человечество еще не прошло, и
кто знает, останется ли хоть одна живая душа, спо-
собная проанализировать эту проверку, если такая
война, не дай бог, стрясется.
Но такую проверку можно и нужно делать вообра-
жением искусства. Проверка на человечность нуж-
дается и в предпроверке — пусть при помощи интуи-
ции, фантазии, гипотезы.
Начиная с момента Хиросимы, неизбежно воз-
никла футурология потенциальной ядерной катаст-
рофы. Эта футурология породила и политическую
спекуляцию, и искренние, но слабые произведения.
А все-таки родилось и настоящее искусство, выходя-
щее за рамки алармистских плакатов. В кинемато-
графе первым сильным фильмом такого рода была
лента американца Стэнли Крамера «На последнем
берегу», к сожалению, показанная у нас только в
творческих клубах. Сенсацией стал американский
телевизионный фильм «День после...», показывающий
пашу планету, разрушенную ядерной катастрофой.
Художественно он слабее крамеровского, но публи-
цистически действеннее. Благородные намерения ав-
торов фильма несомненны, хотя они не избежали
односторонней трактовки в причине возникновения
третьей мировой войны.
В советском кинематографе таких футурологиче-
ских попыток до сего времени не было. В моей па-
мяти детства, правда, сохранился предвоенный фильм
«Если завтра война», лучезарно рисовавший нашу
молниеносную победу в случае фашистского нападе-
ния. Картина была запоздало раскритикована после
сурового урока многомиллионных потерь. Не поме-
шала ли нам эта картина, заодно с другими прояв-
лениями беспечности, должным образом подгото-
виться к войне, не подействовала ли она размагничи-
вающе не только на так называемых «простых
зрителей», но и на тех, по чьему заказу она была
сделана?
Наше искусство правильно не встает на путь на-
рочитой «кошмаризации» будущего, но мы порой
впадаем в другую крайность, избегая говорить о тех
ужасах, которые ожидают нас всех в случае, если
угроза 'войны из плакатного символа станет опусто-
шительной реальностью. Щажение нервов наших со-
отечественников может превратиться в моральную
неподготовленность. Неподготовленный знанием или
предзнанием оптимизм ведет к результатам самым
пессимистическим. Заметим, что многие наши кино-
зрители избегают смотреть фильмы и о прошедшей
войне, предпочитая им коммерческие развлекательные
поделки. Нежелание знания страданий прошлого,
нежелание предзнания возможных страданий буду-
щего расслабляет, разрушает и сегодняшнее граждан-
ское мужество, и мужество завтрашнее.
В этой связи особое значение приобретает фильм
молодого режиссера К. Лопушанского «Письма мерт-
вого человека», выпущенный «Ленфнльмом». Фильм
этот — и личное гражданское мужество режиссера,
не побоявшегося непривычки наших кинозрителей к
изображению возможной ядерной катастрофы, и му-
жество студии, преодолевшей немало преград на
пути от сценария до экрана. Признаться, шел я на
него с предубеждением — боялся или имитации аме-
риканских фильмов, или плакатного примитивно-аги-
тационного героизма, шапкозакидатсльского нацио-
нального суперменства. К счастью, мои тревоги ока-
зались напрасными. В фильме есть и затянутость,
и липшие непроработанные сцены, но он нравствен-
но и художественно самостоятелен и сделан без ма-
лейшей оглядочной политической спекуляции. Да, эта
работа принадлежит к так называемым «тяжелым
фильмам» и требует от зрителя ответной работы ума
и сердца. Зрителю придется немало потерпеть, чтобы
войти внутрь происходящего, чтобы не сбежать на
середине или равнодушно не пощелкивать жвачкой