сильными руками Быков надевает на детские души,
как на новогодние елки, блестиночки жизни. Отдав
детям все свое тепло, он постепенно холодеет сам,
но остается неумирающим в них. Почти библейским
образом становятся пять крошечных детских фигурок
в противогазах, бредущих по одичавшей планете.
Да, тяжел этот фильм, подчас душераздирающ,
а все-таки надо смотреть и думать. Думание — есть
великое действие. Нельзя сводить думание только к
ежедневной текучке, только к семейным и рабочим
заботам. Судьба человечества должна быть тоже на-
шей семейной и рабочей заботой. Если случится ми-
ровая катастрофа, она будет катастрофой всех семей
сразу.
Появление фильма «Письма мертвого человека»
совпало с бедой в Чернобыле. Эта беда заставила
многих недавно беспечных людей призадуматься. Для
того, чтобы атом не сошел с ума, надо не сходить
с ума нам самим. Беспечность — это тоже своего рода
опасное сумасшествие. Беспечность, доходящая до
преступного головотяпства, может перейти в само-
уничтожение.
Я не навязываю никому своей точки зрения на
фильм Лопушанского. На — досмотреть его надо.
Многие сейчас недосматривают, недочитывают, не-
додумывают. Искусство во всем мире сейчас резко
раздвоилось на два русла. Первое русло — нрав-
ственно усыпляющее, второе — нравственно пробуж-
дающее.
В этом русле — русле гражданского неравноду-
шия достойно быть не только большим пароходом,
но и предупредительным бакеном.
САЛЬВАДОР АЛЬЕНДЕ
Глава из романа «Ягодные места»
Сальвадор Альенде из-за штор президентского
дворца «Ла Монеда» наблюдал демонстрацию домо-
хозяек. Это была уже вторая подобная демонстрация.
Толпа женщин шла по площади мимо окон, колотя
в пустые кастрюли, как в барабан, и крича:
«А1§о согпег! А1до сотег!»1.
Президент внимательно разглядывал женщин: сре-
ди них не было жен рабочих или крестьян. Никакой
изможденности не замечалось на гладких лицах жен
овощников, бакалейщиков и мясников, прятавших
продукты от народа, чтобы потом кричать о голоде.
Альенде узнал в толпе жену заместителя редактора
газеты «Эль Меркурио», с горькой усмешкой скольз-
нув взглядом по ироническому сочетанию бриллиантов
на ее холеных, не знающих кухонного ножа руках и
скромного клеенчатого передника домохозяйки, на-
детого специально для демонстрации. Эта женщина
когда-то училась в школе вместе с женой президен-
та — Ортензией. Встретившись с ней недавно в цве-
точном магазине, она отвела ее в сторону и сердоболь-
но спросила, якобы по старой дружбе: «Скажи, это
правда?» — «Что — правда?» — сухо переспросила Ор-
тензия. «Ну, что у Сальвадора не все в порядке с го-
ловой? Говорят, он страшно переутомляется... По-моему,
ему надо подать в отставку... Сам по себе он, конечно,
честный человек, но его запутали красные, — со
сладкой ядовитостью щебетала бывшая школьная
подруга. — А,правда ли, что он привез из Москвы
галоши и ходит в них? — «Да... — сказала Ортен-
зия. — А еще он привез оттуда сибирскую меховую
шапку, в которую зашит коротковолновый передат-
чик, и инструкции Кремля поступают ему прямо в
голову... Поэтому у него с головой не все в порядке...
Предложи твоему мужу тему для статьи!»
Но Альенде видел в рядах демонстрантов не толь-
ко таких женщин, как жена заместителя редактора
«Эль Меркурио». Рядом с бедрастыми лицемерными
голодающими все-таки шли женщины и победнее:
жены мелких служащих, секретарши, телефонистки,
1 Что-нибудь поесть! Что нибудь поесть! (исп.).
продавщицы. У некоторых на руках были дети, раз-
махивающие ложками и, наверное, думающие, что они
попали на праздник. Их матерей обманули, внушив,
что все беды исходят от него, президента, который
в действительности делал для них все, что мог.
Но он мог не все. С террасы роскошного отеля
«Каррера», где был бассейн, дамы в бикини и джентль-
мены в плавках, посасывая сквозь соломинки «Хай-
бол» и «Том Коллинз», созерцали демонстрацию как
некое дополнительное шоу в туристической програм-
ме. Альенде знал, что там были не только туристы,
но и те, кто дергал за невидимые ниточки идущих