Она нахмурилась и привалилась бедром к краю пульта, обхватив себя руками за талию.
— Ущерб безопасности персонала при отсутствии дублирующей системы номер шесть незначителен, — сказала она медленно и раздельно, словно обращаясь к ребенку — или умственно отсталому человеку. — Сама по себе система номер шесть является резервным протоколом, ответственным за энергоснабжение внешних люков, причальных огней, а также среды грузовых отсеков и причальных платформ. Она чаще всего используется тогда, когда корабль ставится на длительную стоянку и необходимо осуществить разгрузку. В остальных случаях ее функции выполняет главный компьютер.
Она пожала плечами.
— Так что дублирующая система скорее всего не понадобится даже в том случае, если произойдет отказ основной, — заключил Лал. — Отлично.
Он принялся работать на своем наручном устройстве.
Корбиньи с трепетом наблюдала за тем, как паучки лезут вниз по брюкам Анджелалти и деловито направляются к ней.
— Возможно, тебе следует изменить стратегию, — сказала она. — Этот блок закрыт.
— А! — отозвался он, даже не оторвав взгляда от запястья.
Первый паук, меньшего размера, чем Номер Пятнадцатый, и с зелеными глазами, добрался до ее сапога, обогнул его и исчез в шве, где стена соединялась с полом.
— Как… — начала было она, а потом ахнула, увидев, как второй паук — большего размера и с глазами, горящими фиолетовым светом, также исчез за панелью.
— Анджелалти, что это ты делаешь с моим кораблем? Он поднял голову. Глаза его светились мрачным юмором, который сразу же вызвал у нее подозрения.
— Но мне казалось, что я — Капитан, и что Корабль и все корабли, зависимые от Корабля, и весь Экипаж — все это находится в ведении Капитана.
— Но я — пилот этого корабля! А что, если ты сделаешь его неработоспособным? Что, если ты повредишь главную систему? Что…
— Взяв детали из дубликата резервной системы? После того, как пилот корабля заверил меня, что никакой опасности не появится, даже если данная система выйдет из строя? — Он пожал плечами. — Успокойся, Корбиньи. Возможно, я не найду того, что мне нужно.
— Не найдешь… — Движение у ее сапога привлекло ее внимание — и она сделана бросок, пришлепнув полусогнутой ладонью нечто янтарноглазое, отважно двигавшееся следом за своими товарищами. — Нет!
Лал замер, подняв пальцы над наручным компьютером — и пауки замерли тоже, как те, что уже находились за панелью, так и оставшиеся снаружи.
— Корбиньи…
— Нет! — повторила она уже спокойнее и выпрямилась, держа ладонь лодочкой у груди. Сквозь ее пальцы желтым огнем горели глаза паука.
— Ты не потребуешь этого от него! — воскликнула она, и ее глаза увлажнились, а лицо лихорадочно вспыхнуло. — После такой отваги и верности ты не навяжешь ему войну с моим кораблем, Анджелалти, в этом я клянусь!
Лал стоял, держа пальцы над кнопками, которые позволили бы Номеру Пятнадцатому освободиться, пробежать по полу и включиться в работу за панелью. Он посмотрел на Корбиньи, которая решительно встретила его взгляд, хоть ее и сотрясала дрожь — и перед ним предстала сцена из прошлого. Он вспомнил ее такой, какой она была, кладущей растоптанного паука перед ним вместе со своим клинком, преклонившей колено и просящей у Капитана прощения…
— Хорошо, — мягко сказал он. — Он твой, Корбиньи. Я не продумал все до конца.
Ее лицо стало чуть спокойнее, хотя она продолжала прикрывать паучка пальцами. Лал снова склонился к своему браслету и отправил дальше остальных пауков — которые по-прежнему принадлежали ему.
В результате из-за панели появились провода и всевозможные электронные узлы и детальки. Лал собрал свою добычу в складную коробку, проверил наличие пауков (восемь при нем, еще один — отдельно), встал и отряхнул колени брюк.
Корбиньи уже давно ушла — возможно, в рубку. Он справился с соблазном узнать у Номера Пятнадцатого ее точное местонахождение. Вместо этого он поднял коробку и понес ее по коридору к своей каюте и Карателю Шлорбы.
Каратель пребывал там, где он его оставил: лежал поперек койки в тускло освещенном помещении. Свидетель у двери поднял голову и медленно сфокусировал глаза на реальности.
— Анджелалти, — произнес он. Лал решил, что это приветствие.
— Свидетель Телио, — отозвался он и, перешагнув через порог, бережно поставил коробку в центре тесной каюты.
Он взял с кровати Трезубец и сосуд с Камнем Страха и сел, неловко поджав ноги, рядом с коробкой, развернув распечатку, выпрошенную у древних систем „Гиацинта“.
— Что это, Анджелалти?
Свидетель приблизился к нему и сел напротив. Лал повернул распечатку так, чтобы его собеседник мог видеть диаграммы и мелкий шрифт описания.
— Схема, — устало ответил он. — Для Карателя. Свидетель Телио нахмурился.
— Ты считаешь, что Каратель Шлорбы — это машина? Лал потер лоб, стараясь разобрать мельчайшие буквы.
— Мне кажется, — ответил он, почти не задумываясь, — что во вселенной существует много самых разных устройств с самыми разными протоколами. Назвать нечто „машиной“ — значит ограничить его предназначение. В конце концов, форма подчиняется функции. Это устройство, созданное для каких-то определенных целей. В какой-то момент оно эти цели осуществляло. Оно было повреждено и перестало функционировать. Логика говорит, что устранение повреждений позволит ему функционировать снова.
Свидетель замолчал — что было кстати. Лал наклонился над схемой, отмечая места, где первоначальные соединения были повреждены. Поколебавшись мгновение, он перевел взгляд на добычу, полученную от дублирующей системы номер шесть.
— Я намерен, — сказал он Свидетелю, — восстановить контакты во всей системе, а потом устранить другие повреждения. В этих местах, — он снова поднял схему и указал пальцем на несколько точек, — похоже, раньше находились драгоценные камни. У тебя нет Памяти, которая сказала бы мне, что это были за камни?
Карие глаза подернулись пленкой — будто у этого человека было третье веко, как у ящерицы. Прошла минута, затем две. Лал вздохнул и снова вернулся к схеме. Спустя какое-то время он отложил ее и, прикоснувшись к наручному пульту, приказал неутомимым паукам выйти. Номерам Шестому и Двенадцатому было дано задание разобрать сложную корабельную проводку на простые пары. Номера Одиннадцатый и Четырнадцатый он направил счищать с поверхности Карателя разбитые приемники и передатчики. После этого он потянулся за сосудом.
Он только начал высвобождать пробку, когда Свидетель заговорил.
— На вершине центрального зубца Карателя был укреплен Камень Души, предназначенный для того, чтобы заглядывать в души врагов Биндальчи и выпивать до дна те, что оказывались недостойными. Камень Души — это артефакт огромной силы, способный сам по себе двигать событие. Он вспоминается как союзник Карателя, сотрудничающий в принятии или отклонении Искателя и в нескончаемой борьбе за управление событием.
Свидетель широко открыл глаза. Лал заметил, что по его смуглому лицу струйками стекает пот.
— Это было далекое Воспоминание, Анджелалти. О других я не нашел ничего, кроме общей Памяти, не такой древней как та, что касается Камня Души. В ней говорится, что камни усиления должны граниться в соответствии с образцом, который я теперь могу нарисовать, если тебе это нужно. Других требований в Памяти не оказалось.
— А… Камень Души? — спросил Лал, хотя ему было крайне неприятно понукать собеседника. — Там не было указаний о том, какую форму ему следует придать?
На секунду ему показалось, что Свидетель засмеется.
— С тем же успехом можно придать форму Карателю, Анджелалти. Память говорит нам, что у него есть своя собственная сила. Кто посмеет налагать на подобное свою форму?