— Это хорошо, — сказал мужчина, но его карие глаза смотрели тревожно. Он наклонился ближе, так что она ощутила запах его тела. — Ты меня знаешь?
— А я должна тебя знать? — ответила она, наслаждаясь силой своего голоса, превратившего простой вопрос в приглашение.
По лицу мужчины промелькнула какая-то тень. Возможно, это была досада.
— Ты все еще в наркотическом сне, — объявил он и внезапно исчез.
„Ну что ж, — подумала она, уютнее устраиваясь на мягкой постели, — пусть уходит. Найдутся другие“.
— Корбиньи!
Другой голос, тоже мужской, и прикосновение к плечу. Она открыла глаза — и встретилась с его глазами: синими, огромными, красивыми. Что-то еще дрогнуло в ее внутреннем тумане. Дрогнуло — и пробилось на поверхность.
— Анджелалти?
В глазах отразилось облегчение. Чуть покачнулась кровать: это он сел на край.
— Ты приходишь в себя, — сказал он. — Это хорошо. Свидетель сказал мне, что ты навсегда лишилась разума.
— Лишилась разума…
Он быстро возвращался, и она посмотрела вокруг — на расположенный внизу Атриум, на роскошную каюту, на самого Анджелалти — и забвение испарилось, сменившись ужасом.
— Ты вмешался в Суд Экипажа! — воскликнула она и попыталась подняться, преодолевая мягкость не отпускающей кровати.
Его лицо окаменело:
— Извините, сударыня, но я спас вам жизнь.
— Снова!
Она сумела сесть, не замечая, что покрывало упало с плеч. Не думая ни о чем, кроме чудовищности его поступка.
— Анджелалти, послушай меня, ради всего, что тебе дорого! — Ее голос стал низким, и в нем билась тревога. — Ты должен отдать меня Экипажу. Сошлись на незнание наших обычаев: ребенок вряд ли мог видеть Суд Экипажа — кто может требовать, чтобы ты о нем слышал? Верни меня, познакомься с Кораблем, исполни свое предназначение. Это твой долг, то, для чего ты был создан…
Она протянула руку, не глядя на него, почти не понимая, что делает, и почувствовала, как он поймал ее пальцы.
— Корбиньи… — На его лице отражались смешанные чувства: она смогла различить досаду, беспокойство и упрямую решимость. — Допустим, я вернул бы тебя Экипажу — тебя ведь тогда убили бы? Медик дал мне понять, что ты в лучшем случае самозванка — планетница, укравшая тайны Экипажа, а в худшем — именно та, кем назвалась: член Экипажа в теле планетницы. Чудовище. В любом случае ты заслуживаешь только самой мучительной смерти.
Как ни странно, в его глазах вспыхнули веселые искры:
— Чтобы инвестиции Саксони Белаконто пропали зря? Имей сострадание к своим врагам, кузина.
Она рассмеялась звучным грудным смехом, откинув голову назад — волосы скользнули по ее лопаткам.
— Да уберегут меня боги от такой невежливости! — Она моментально стала серьезной, осмыслив остальные его слова. — И что это был за медик?
Анджелалти пожал плечами:
— Торнбел, что ли? Да, кажется, он именно так назвался.
Она изумленно уставилась на него:
— Ты заставил Торнбела лечить планетницу? Анджелалти…
— Ну, — задумчиво сказал он, — боюсь, что его пришлось убеждать — и даже тогда он попытался меня обмануть. Словно я не в состоянии отличить одну медустановку от другой! — Он покачал головой и вздохнул. — В конце концов мне это надоело, и я привязал его к операционному столу, пока мы закончили твое лечение.
Тут он скользнул взглядом по ее телу, а потом снова посмотрел ей в лицо с явным удовлетворением.
— По-моему, мы очень неплохо справились, если учесть, в каком ты была состоянии, когда мы тебя нашли. — Его лицо снова переменилось и выразило гнев. — И кто в этом виноват, хотел бы я знать?
Она ошеломленно смотрела на него, полуоткрыв рот.
— Суд Экипажа! — вскричал он с неожиданной яростью. — Твоя собственная мать швырнула тебя псам, чтобы они разорвали тебя в клочья!
— И они уже наполовину это сделали, — сказала она тихо, но с полной уверенностью. — Анджелалти. Это…
— Наполовину! — Он вырвал у нее свою руку, резко поднялся и посмотрел на нее с высоты своего роста. Она увидела, как он закрыл глаза и медленно вздохнул. — Больше чем наполовину, — сказал он чуть спокойнее. — Внутренние повреждения… — Он открыл глаза и адресовал ей дрожащую полуулыбку. — Это тело — не такое выносливое, как твое бывшее тело, кузина. Прости меня.
— Не за что, — рассеянно отозвалась она, глядя на идеально правильную, идеально гладкую руку. Ей удалось нанести несколько ударов. У нее на руках должны были остаться царапины, ссадины на костяшках… Она перевела взгляд на него. — Я по-прежнему в теле Морелы?
Он не отвел взгляда.
— Здесь нет Синего Дома, Корбиньи. Но медустановки оказались вполне современными. Удивительно. Я высказал Торнбелу восхищение его приборами, но он был отнюдь не польщен. Очень невоспитанный человек.
Она почувствовала новую волну смеха, но сумела свести ее к едва заметному изгибу губ.
— Мне жаль, что он не был с тобой достаточно любезен.
— О, твоей вины тут нет. — Анджелалти взмахнул рукой. — Но мы установили, что твой рассудок при тебе. А поскольку я после всех моих усилий не склонен возвращать тебя толпе для пыток и убийства, то хочу спросить, не согласишься ли ты работать в моей вахте на мостике. Не постесняюсь признаться, что мне нужен такой помощник, как ты — знакомый с закоулками этого проклятого лабиринта.
Ужас нахлынул на нее снова, и она села прямо, уронив покрывало себе на колени.
— Анджелалти, что ты сделал?
— Сделал? — Он поднял брови. — Ничего, что уже не делалось бы с неспешностью, присущей Кораблю. Исполняющая обязанности капитана заверила меня, что я буду представлен Кораблю и получу доступ к базе административных данных. Но она — женщина очень занятая, кузина, и обещала завершить процесс идентификации только по истечении почти недельного срока.
Он пожал плечами.
— Ты должна понять, что я, проделав столь далекий путь и будучи Предсказанным Капитаном, не смог так долго ждать воссоединения с моим Кораблем. Вкратце говоря, — он бросил взгляд налево, а потом снова повернул лицо к ней, — все системы жизнеобеспечения в настоящий момент контролируются из этой каюты. Исполняющая обязанности Капитана этим очень расстроена.
— Анджелалти…
— Теперь ты видишь, почему ты мне нужна, — решительно закончил он. — А теперь прости, мне пора. Вот одежда.
Он прошел к комоду и достал темные брюки и белую рубашку, как та, что была на нем — цвета Администрации. Он выложил их на кровать.
— Торнбела особенно взбесил цвет твоей рубашки, кузина. Кажется, он считает, что красный тебе не к лицу. Я буду в каюте рядом, приходи, когда будешь готова.
И он быстро ушел, прошагав по дорогому ковру, и исчез за дверью, оставив ее растерянно смотреть на белую рубашку. И в конце концов она протянула за ней руку.
Глава пятидесятая
Трезубец Биндальчи был прислонен к стене, и его рубины мигали на ярком свету.
При виде этого света Корбиньи съежилась на пороге: та часть ее сознания, которая прошла подготовку Первого Помощника, безжалостно подсчитала затраты, пытаясь угадать, какие подсистемы были отключены полностью, чтобы их энергия текла сюда и необратимо терялась, не производя ничего, кроме… света.
Однако сейчас пустая трата энергии была ее наименьшей проблемой: окно, которое Анджелалти вывел на экран, демонстрировало гораздо большие ужасы.
Системы жизнеобеспечения всего Корабля — воздух, сила тяжести, свет, влажность, температура — были переведены на этот крошечный вспомогательный экран, установленный в прихожей капитанской каюты.
— Почему система жизнеобеспечения? — спросила она после первого испуганного взгляда, когда немного опомнилась, сообразила провести анализ и получить подробную картину его вмешательства.
— Она была самой уязвимой, — ответил Анджелалти, пожимая плечами. — А после перехвата ее было легче всего защитить. — Он внимательно посмотрел на нее. — Мне нужно было найти для тебя защиту до той поры, когда ты придешь в себя и потребуешь, чтобы я отправил тебя обратно на смерть. Мне нужно было показать им, что я не совершенно беспомощен — что если они сочли меня идиотом или девятилетним ребенком, то коренным образом ошиблись.