Жанна. Справедливости ждать неоткуда. В усилии, которое я делаю над собой, чтобы себя преодолеть, подняться выше, вы усматриваете лишь результат праздности или влияние невесть какой пошлой литературы. Но мне отвратительны те рассудочные жеманницы, к которым вы меня относите. Страх конкретный, физический, владеющий мной…
Антуан. Вы не справляетесь с ним.
Жанна. Скажите мне, как это сделать.
Антуан. Жанна, насколько я вас понимаю, вы живущего сегодня приносите в жертву тому, кто будет убит завтра. Этот преждевременный, поспешный культ погибшего не дает вам удовлетворить мужчину во плоти, который вас желает. Вы дрожите? (Молчание.)
Жанна. Я поклялась не дать нашей любви стать единственно этим… я смогу пережить Ноэля, только если заставлю умолкнуть в себе — вы слышите, в себе — некий слишком мучительный зов… И когда Ноэль снова будет самим собой, в высший час, он поймет, что этот обет был мне в конечном счете продиктован им же.
Антуан. Нет, вы поклялись не ему — вы поклялись его памяти, поклялись бог знает какой возвышенной фикции, которую выстроили из обломков того, что было человеком. Этот боготворимый покойник, эта идея, во имя которой вы его умерщвляете, — только идол, и в нем нет ничего священного. И потом… По сути, ему ли — мертвецу, идолу — вы приносите эту жертву? Отказывая Ноэлю в том, чтобы… быть его женой, вы себе готовите менее мучительное вдовство — не так ли? Жанна, поверьте мне, такая прозорливость — предательство. Любить — значит говорить любимому человеку: «Ты не умрешь, ты не можешь умереть».
Жанна. У вас короткая память. А как во время ночей, которые вы провели у постели жены, — что, эта чудесная вера поддерживала вас?
Антуан. Уверяю вас, не было ни дня, чтобы я, входя в ее комнату, не повторял себе: «Она сможет вылечиться». Всегда надо надеяться, Жанна!
Жанна. Не все способны верить в чудо.
Антуан. До чего же убого все, что вы говорите! Да и разве речь идет о чуде? (После паузы. Подчеркнуто.) Если Ноэль вернется — простите ли вы ему его возвращение?
Жанна (глухо). Ноэль не вернется.
Ноэль (войдя, Антуану). Как? Ты здесь?
Антуан. У меня началось легкое головокружение, когда я был на заводе.
Ноэль. Бедняга…
Антуан. Бейяр настоял, чтобы я непременно вернулся домой.
Ноэль. Что ты и сделал…
Антуан. Это что, ирония?
Ноэль. Дружище, тебе нужен деревенский воздух. Здешний никуда не годится. (С трудом пересилив себя, Жанне). Ты согласна со мной?
Жанна. Полностью.
Ноэль. У тебя покраснели глаза… (Жанна отворачивается.) Я встретил папашу Гребо…
Антуан. Решительно — он попадается на глаза всем, повсюду.
Ноэль. С малюткой; она очаровательна. Поздравляю тебя: никак не ожидал, что она так похорошеет. Живые глаза… Боюсь, однако, не собрался ли ты наделать глупостей. (Жанне.) Что ты об этом думаешь?
Жанна. Ты ведь понимаешь, это не мое дело.
Ноэль. Ну и странный же вид у вас обоих.
Жанна. Меня немного напугало, как выглядел Антуан.
Ноэль. Но, в конце концов, что это за головокружения? Я понимаю — у малокровной молодой девицы. Но у мужчины в тридцать девять лет…
Антуан. Я только что это же говорил Жанне, здесь не из-за чего переживать; ничего серьезного.
Антуан медленно выходит из комнаты.
Жанна. Видишь ли, ему тяжело, когда с ним так говорят о его здоровье.
Ноэль. Да, но с другой стороны… (Пауза.) Как ты думаешь, он по этой причине не решается жениться?
Жанна. Что я могу тебе сказать? Я ведь не знаю.
Ноэль. Однако, судя по всему, у вас нет секретов друг от друга. (Неопределенный жест Жанны.) Ясно, что если он может свалиться в обморок в ответственный момент…
Жанна. Как грубо то, что ты говоришь! Нельзя шутить над подобными вещами.
Ноэль. Но я вовсе не шучу. Просто когда видишь малышку Гребо — крепкое, здоровое создание…