Виолетта покачала головой.
-До чего ты романтична, Ирина!
-Поэтому мне, наверно, и не везет в личной жизни!
-С ним никто не хочет иметь дело, потому что он, во-первых, глубокий инвалид, во-вторых, работает на дому, в-третьих, молчалив и нелюдим. И, по-моему, не в себе. Муж говорил, он помешан на кулинарии и вроде как у него коллекция рептилий. Но за это не поручусь!
-Тогда я ему не подойду! – уныло протянула я. – Наверно, он ищет в помощники мужчину.
-Ну да, вроде мужчину. Какому инвалиду хочется, чтобы за ним ухаживала и воду ему подносила здоровая женщина? Ну, не вешай нос! Я вечером поговорю с мужем и позвоню тебе. Пройдешь собеседование.
-А нельзя без собеседования? Зачем оно сиделке!
-Там нужна не сиделка, а помощница!
-А в какой сфере?
-Ну что ты меня допрашиваешь, если тебе все равно, где работать!?
-Ой, не сердись, Виолетточка! – как всегда, пошла на попятную я.
-Юрист он вроде, но точно не знаю! На собеседование оденься презентабельно, да и улыбайся чаще.
-А что со мной не так?
-Конечно, извини, но ты ужасно выглядишь: худая, как шнур от мобильника. С твоим высоким ростом тебе нужно поправиться килограмма на три, чтобы соответствовать. И что у тебя такое с лицом? Ты же раньше красила губы и тени накладывала, а сейчас серая ты какая-то, будто выцвела. Глаза у тебя какого цвета? Водянистые какие –то!
-Я неделю в больнице пролежала, - призналась я и замолчала. Я не хотела уточнять, что после увольнения меня сразила жесточайшая ангина. – Поговори с мужем, Виолетточка, вдруг меня возьмут. Пожалуйста!
У меня не было в Петербурге родни и близких друзей, так что придется просить, чтоб ко мне снизошли и удостоили вниманием более умные успешные люди.
Но, к удивлению, моя просьба оказалась к месту, и через неделю Виолетта вместе со своим красавцем мужем - банкиром и его начальником привезли меня в огромный сталинский дом на Московском проспекте. Я тогда не знала, что для встречи с тайнами достаточно было сойти с оживленного душного проспекта, как с перрона, свернуть в тенистый двор и нырнуть в прохладный светлый подъезд.
Разумеется, консьержка - толстая старуха с усиками – остановила из всей компании только меня.
-Вы к кому? – проскрежетала она, закрывая проход необъятным бюстом. – Сюда приходят только по приглашению, милочка! Вас кто пригласил?
-Ира! Что там у тебя? – спасла меня Виолетта, которая уже стояла у лифта.
Консьержка отступила. На ее ноздреватом сером лице отразилось искреннее изумление: как это может быть, чтоб такая серая мышь, как я, сопровождала богатую импозантную даму!? Она неохотно посторонилась и заискивающе улыбнулась Виолетте. Мое настроение, и без того подавленное, было испорчено напрочь. Что ж я за неудачница такая!? Осталось только споткнуться на скользком полу и расквасить в кровь колени, чтоб подтвердить репутацию нелепой клоунессы, но, вот странно, этого не случилось, и я смогла без проблем войти вместе со всеми в нужную квартиру на третьем этаже.
Прихожая была огромной; мебель черная; двери трех комнат плотно закрыты, так что ни единый пучок света не тревожит душные коридорные сумерки. Пахло чем–то странным и резким, вроде как духами или острыми специями. На двери ванной комнаты криво висела голубая венецианская маска. Пустой рот маски был широко раззявлен, словно от острой боли.
-Как в склепе! – шепнула мне Виолетта. Ей было явно неуютно. Она глядела куда угодно, но только не на человека, открывшего нам дверь. Я же разглядывала его во все глаза. Это был инвалид-колясочник - маленький, скорченный, в полосатых шерстяных носках, теплом халате, круглых очках с синими стеклами.
-Я привел к тебе человечка, о котором говорил, – сказал начальник мужа Виолетты, здороваясь с братом за руку. - Знакомься: Ирина Петровна, учитель по образованию, но сейчас не работает.
-Она женщина?
Голос у инвалида был глухой и вкрадчивый. Так говорят люди недоверчивые, ворчуны и, в моем представлении, сексуальные маньяки!
-Ирина имеет благодарности от коллег и родителей, ее ученики выигрывали районные конкурсы, - продолжил банкир невозмутимо. – Она добросовестна, аккуратна, полна энтузиазма.