Перед Малиновой гостиной я вырвала руку из влажных ладоней Варвары, побежала и первая заглянула в комнату, единственную заставленную ящиками.
Там находилось трое. Два человека были молоды, другой, с выправкой военного, казался старше. Он держал военный фонарь – летучую мышь. Отблеск темно-желтого света тускло играл на усталых лицах двух других – похоже, научных сотрудников музея в пыльных коротких пиджаках.
-Ты, Анатолий Ефремович, и ты, Иван Егорович, как было приказано, остаетесь за старших, - объяснял военный. В его уверенном голосе сквозь смертельную усталость проскальзывало сочувствие. - Напоминаю, ваша задача проследить, чтоб фашисты забрали приготовленную обманку, - он постучал пальцем по груде ящиков, составленных в высокую пирамиду в углу. – Все должно выглядеть так, будто мы не успели комнату эвакуировать. Все должно быть правдоподобно! Повторим, что нужно говорить. Если спросят, как объясните, почему не успели?
-Потому что, едва мы дотрагивались, полотно сыпалось. Вон осколки стекла и янтаря валяются, - тихо ответил человек в очках.
-Помните, товарищи, что о существовании сети пещер под дворцом никто не должен догадаться. Янтарная комната должна там оставаться, пока мы не погоним фашистов с нашей земли. Немцы могут сунуться в подвал, но мысли разбирать стены у них не должно возникнуть. Планы дворца переделали, пещеры стерли?
-Да, Петр Петрович. Давно уже. Работала бригада Ивелева.
-Планы состарили как следует!? Вы проследили?
-Да! Ни у кого не будет никакого сомнения, что эти карты 17 века. Они спрятаны в кабинете директора. Немцы их быстро найдут.
-Отлично! На рожон не лезть, со всеми требованиями оккупантов соглашаться, все понятно?! О месте, где мы оставили Комнату, знаем только мы трое. Вам никому ничего не говорить, посторонних ни во что не посвящать! Я сам доложу кому следует.
-А Кучумов? Петр Петрович, ведь приедет завтра Кучумов и спросит об этих самых ящиках! Кричать начнет: как так, без его ведома Янтарная комната погружена в ящики за двое суток, да еще после того, как мы его уверяли, что ее невозможно снять со стен!
-Его это не касается! Он выполняет свой приказ, мы – свой. А начнет нос совать, куда не следует, звоните мне лично в горисполком, я ему письмо товарища Жукова прочитаю. Товарищи, в тяжелые для родины времена, каждый должен делать свое дело. На вас надеется партия. Я знаю, что вам жаль, что вы не в действующей армии, но кому-то нужно остаться здесь, при немцах, и хранить наши сокровища. Рейхсминистр Германии Гиммлер давно уже охотится за ними. Лучший способ успокоить врага, дать ему то, что он хочет, верно я говорю, товарищи? Пусть радуется, что мировая власть в его руках.
-Я бы пулю серебряную вогнал ему в лоб, чтоб на мировую власть не замахивался! – мрачно отозвался человек в очках. – Оборотень проклятый!
-Успеешь еще, Анатолий Ефремович!
-Не успею! – вздохнул работник. – Умру я. Не переживу оккупацию. А когда узнают фрицы, что мы обманку им подсунули, спалят тут все!
-Нет! - тихо засмеялся военный. – Сам знаешь, Гитлер и пальцем не тронет места, где стоят Двери и хранятся ключи в Рай. Он даже обещал правительству СССР не начинать войну, если ключи ему привезут лично в Берлин. Но это невозможно. Да он и сам на это не надеется!
-Петр Петрович, нацисты уже близко! Я чувствую запах гари. Скоро они будут здесь! Уезжайте!
-Они сюда–то дойдут, а дальше, в Ленинград, не двинуться, боясь повредить и Двери, и ключи! Еще раз повторюсь: вам разрешено идти на предательство, выдать любые ценности, спрятанные в парке, чтоб только немцы перестали интересоваться Янтарной комнатой. Вы обязаны сохранить настоящую Янтарную комнату любой ценой.
-Убьют нас за предательство, свои убьют!- печально покачал головой второй человек. Он нежно погладил ладонью стенку ящика, словно она была живой.
-Свои – не страшно, а вот если захотят расстрелять чужие… Ну, вы сами знаете, что делать! – резко напомнил военный. Я краем сознания отметила, что держится он как-то не так: слишком раскованно, что ли, но мысль забилась в недра памяти, я и дышать боялась, подслушивая этот запредельно интересный разговор. – Вы всегда можете принять яд. Он с вами?
Его собеседники кивнули.
- Но я не думаю, что кто – то станет разбираться, та ли это Янтарная комната, пока она не попадет к Гиммлеру, - продолжил военный задумчиво. - А к тому времени мы отгоним фашистскую гадину в ее логово. Вот еще что! С сегодняшнего дня ужесточена пропускная система на территорию парка. Вот новые пропуска, держите. Я заеду в военкомат, а затем уже отправлюсь в Ленинград. Прощайте, товарищи!