-Так вы клиентка, не помощница?! – вскинулась я радостно.
-Конечно, клиентка!
-А я - помощница! - сообщила я гордо, обошла девушку и позвонила в дверь, которая тут же раскрылась. Странно, хозяин даже в глазок не глянул, а в прошлый раз рассматривал нас минут десять!
Коридор был пуст. Не умер ли мой работодатель?! Ах, дура я какая! Не успела устроиться на работу, как, пожалуйста, пройдите на похороны! Да еще и обвинят в доведении до самоубийства… Нет, ну мало мне несчастий?!
-Ирина? Это вы? На кухню идите! Первая дверь от вас! - сдавленно прошебуршало по коридору.
Я облегченно вздохнула, закрыла дверь в квартиру, зашла на кухню и ахнула. Удивительно, но залитое солнцем помещение оказалось очень просторным, белоснежным, полным цветов - тут вам и фиалки на широком подоконнике, и алые розы в горшках над столом, и ахименесы в кашпо у овальной раковины из единого куска серого мрамора. Вся эта цветная прелесть чувствовала себя тут настолько вольготно и цвела так ярко и сочно, что я даже засмеялась от удовольствия.
На чистой электрической плите пыхтела рисовая каша с изюмом и орехами. Отлично! Пойдет на первое блюдо! На второе будут мои пирожки и овощной салат! Я стала выгружать продукты на стол, радуясь собственной предусмотрительности. Впервые за многие дни ко мне вернулось хорошее настроение.
Появился Владлен. Он был в джинсах и белой футболке с ярким рисунком, и производил бы весьма приятное впечатление, если бы не выражение его лица - сумрачное, перекошенное как от зубной боли.
Мне тут же стало стыдно за радостное настроение. Я ожидала благодарности за завтрак, а мой хозяин явно был намерен изводить меня неподъемными требованиями, а не комплиментами.
-Что это у вас такое? - проскрипел он, пальцем брезгливо ткнув пальцем в пирожок. – На вид редкая гадость! И – смотрите! – вот здесь горелое тесто!
-Это я пирожки испекла! Очень вкусные! И подгорело чуть-чуть, с краешку! - попыталась защититься я. – Сейчас будет готов салат, вы успеете позавтракать, пока не пришла ваша клиентка.
-Откуда знаешь про клиентку? – он подозрительно уставился на меня, подумал и снял очки. Глаза Владлена были красивые, серые, спокойные и какие-то не такие! Я невольно вгляделась в них. У меня закружилась голова, а сердце ухнуло в низ живота. Я словно нырнула в страшную ледяную бездну тоски, отчего неожиданно стала задыхаться, но так не смогла отвести взгляд от глаз Владлена. Он глядел пристально, внимательно, яростно, будто собирался просверлить меня взглядом насквозь, выведать все смертельные тайны, вскрыть, выпотрошить меня, будто банку со свиной тушенкой. Аспидно - черные зрачки глаз инвалида опасно расширялись, будто черные дыры, они затягивали меня, гнули, скручивали, распинали, выворачивали наизнанку, беззастенчиво разглядывая в микроскоп все мои невинные тайны, включая самую страшную: на мне растянутое неинтересное нижнее белье и юбка с дырой. Дырку, конечно, не видно под блузкой навыпуск, но она там - притаилась маленькой мерзкой миной. Того и гляди рванет, смертельно ранив отношения с тем мужчиной, который….
-Что ж вы так быстро поддались мне? – недовольно буркнул инвалид, надевая очки. Он помахал рукой передо мной. - Эй! Очнись, дорогая! Какая вы чувствительная! Больше так не делай.
-Как!? - пролепетала я, заплетающимся языком, с трудом приходя в себя.
-В глаза никогда никому не смотри.
-Хорошо! - промямлила я. Меня начало подташнивать от страха. Что за ужасный человек, психические эксперименты на мне ставит, а я так надеялась, что мы с ним подружимся, а из этого мрачного логова, похоже, бежать нужно со всех ног, пока его хозяин не превратил меня в безмозглую марионетку. Ужасные мысли о маньяке – извращенце ожили и тяжело зашевелились в моей глупой голове. И неудивительно – я неделю назад дочитала книжку Кинга "Оно" и теперь повсюду мне мерещились всякие ужасы! А в цирк я еще сто лет не пойду.
-Приди в себя, Ирина! Вот тебе ручка, пиши, что нужно сегодня сделать, - скомандовал инвалид хмуро. – Пишешь? Нужно сходить в антикварный салон на Невском, 42 и узнать, когда у них ближайшие поступления. По телефону не говорят, черти, отнекиваются, сыпят общими фразами, а мне нужна информация! Заодно поглядишь коллекцию русского искусства. Тихонько выспросишь, вернулся ли директор, а если нет, то когда будет. Не называйся и меня не называй. И еще… Посмотришь, не у них ли выставлен камин из особняка Брусницыных! Вот! – Влад сунул мне под нос старую, пожелтевшую от времени толстую фотографию. На ней был изображен страшненький мужчинка в одежде начала 20 века, по стойке смирно застывший у камина. Камин густо обвивала лепнина, будто длинные мраморные щупальца елозили, да так и застыли. Странно, но мне показалось, будто и топка таит в себе угрозу – настолько она была черная и огромная: наверно, в полтора человеческих роста. Она подавляла мужчину, словно хотела проглотить.