Затем веселая ухмылка украшает его губы. — Если ты так говоришь, — говорит он, затем указывает на диван. — Ты не возражаешь, если я сяду? Мне нужно многое с тобой обсудить.
Не знаю, почему меня так смущает, что мы собираемся сидеть вместе на диване, но я с энтузиазмом киваю. — Да. Ага. Хочешь что-нибудь выпить? У меня есть кофе. Хочешь кофе?
Это звучит нелепо. Я делаю все возможное, чтобы отвлечься от того, как сексуально выглядит Лэндон и какой восхитительный у него аромат.
Мне приходится напрячь все силы, чтобы не упасть на колени и не умолять его о члене.
Прекрати это!
— Кофе звучит великолепно, — говорит он, бросая на меня понимающий взгляд. — Если ты, конечно, не возражаешь.
Не знаю, что он находит такого забавного, но у меня по коже бегут мурашки, когда я наполняю свою кружку и наливаю ему.
— Что-нибудь добавить? — Я задыхаюсь, мои руки трясутся.
Мне нужно собраться. Сейчас.
Из меня вытекает слизь, и я неловко ерзаю.
Это была плохая идея. Плохая, скверная идея.
Но я уже сказала ему остаться, и что я могу сказать сейчас?
“Извини, Лэндон, но я так чертовски возбуждена, что могу умереть. Увидимся на следующей неделе!”
— Я приму все, что ты мне дашь, — бормочет он.
Я чуть не роняю кружки.
Я не упускаю из виду двойной смысл и сдерживаю себя, чтобы не захныкать.
К счастью, я могу добраться до дивана, ничего не уронив, и вручить Лэндону его кружку. Наши пальцы соприкасаются, когда он берет его у меня, и по моей руке пробегает электрический разряд.
— Спасибо, — говорит он, не сводя с меня глаз, и прикладывается к чашке.
Я подавляю всхлип и направляюсь к противоположной стороне дивана, сдергивая с него покрывало. Завернувшись в него, я откидываюсь на подушки дивана и встречаю улыбку Лэндона.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — он спрашивает снова, и ямочки на щеках появляются снова. На этот раз в его тоне не так много беспокойства, и мой желудок сжимается от предвкушения.
Он знает.
— Да. Кажется, я простудилась, — лгу я, обхватывая колени руками и откидываясь на подлокотник. К счастью, я тщательно вымыла диван после визита Ривера, и больше никаких скользких пятен не видно.
Это привело бы к неловкому разговору с Лэндоном.
Он слишком долго удерживает мой взгляд, его глаза изучают мои. — Как скажешь, — наконец говорит он. Затем он достает телефон и просматривает свои записи.
— Подожди. А где Ривер? — Внезапно спрашиваю я. — Он тоже собирался прийти, верно?
— Так и есть, он придет, — уверяет меня Лэндон. — Прямо сейчас он встречается с Беном.
Я хмурюсь. — Бен сказал мне, что Ривер ненавидел его.
Лэндон вздыхает. — Ривер ненавидит всех, включая меня. Но Бен смог попросить департамент снять отпечатки пальцев с машины, и он встречается с Ривером, чтобы обсудить это.
Мои уши навостряются. — Правда? Они это сделали?
— Ривер тоже потянул за ниточки с его стороны. У нас есть связи с командами криминалистов, — говорит он. — Это немного, но мы делаем, что можем.
В очередной раз я вспоминаю, как мне повезло, что они помогают мне.
— Я не знаю, как тебя отблагодарить, — искренне говорю я, в то время как мое сердце учащенно бьется в груди. — Вы оба так много делаете для меня. Это много значит для меня. — Я дрожу, когда заканчиваю предложение, озноб сотрясает мое тело.
Я не могу так долго откладывать симптомы Жара, и они начинают проявляться снова.
Лэндон улыбается и похлопывает по месту рядом с собой. — Садись со мной, — мягко говорит он. — Ты замерзла.
Я не осознаю, что плачу, пока одна не скатывается по моей щеке. — Я… — мой голос замолкает, когда меня сводит судорогой.
— Скайлар. Иди сюда. — Он не требует, как Ривер, но я все равно чувствую команду в его голосе. — Я не могу с чистой совестью позволить тебе свернуться калачиком, чтобы согреться. Позволь мне позаботиться о тебе.
Позволь мне позаботиться о тебе.
Лэндон такой добрый, такой хороший, что у меня болит сердце.
— Я… я могу быть заразной, — выдавливаю я. — Ты же не хочешь заболеть.
— У меня стальная иммунная система, — смеется он. — Что бы у тебя ни было, я обещаю, что не подхвачу это.
Да, потому что Жар не заразен, а ты Альфа.
Тем не менее, я остаюсь свернувшейся калачиком в углу, неуверенная в том, как буду себя вести, если подойду к нему еще ближе.
Моя внутренняя Омега воет от отчаяния, отчаянно желая, чтобы к ней прикоснулись.