— Ты заслуживаешь столько Альф, сколько захочешь, — твердо говорит он. — Если ты хочешь пачку из двадцати штук, я с радостью соглашусь.
Я моргаю, глядя на него. — Что…
— Кроме того, мы с Ривер уже говорили об этом, — говорит он, посмеиваясь. — Мы более чем счастливы поделиться тобой.
Мой разум превращается в кашу.
— Также, — Лэндон приближает губы к моему уху, и я дрожу. — Я бы с удовольствием посмотрел, как тебя трахают, пока я беру тебя.
Я замыкаюсь.
Грязь, которая только что изверглась из его рта, застает меня врасплох, и я хватаюсь за его рубашку и притягиваю его ближе, неистово целуя.
Его запах тоже изменился. Он сильнее, чем был, когда он впервые вошел в дом, и от этого у меня кружится голова.
Все, чем я могу дышать, — это Лэндон. Он в моих венах, его запах разносится по моей крови.
Он усмехается мне в губы. — Сними одеяло, красавица. Дай мне посмотреть на тебя.
Медленно я начинаю разворачивать ткань, когда он отпускает мою талию. Я чувствую на себе его пристальный взгляд и краснею, опуская взгляд на свою грудь, когда подставляю себя воздуху.
— Посмотри на меня, дорогая.
Дорогая. Меня никогда в жизни так не называли, и каждый раз, когда Лэндон произносит это, мое сердце замирает.
Я наконец встречаюсь с ним взглядом, и он такой красивый, что мне хочется поцеловать его снова.
В отличие от Ривера, он чисто выбрит, и его губы более полные.
Но они оба совершенны, по-своему.
— Прикоснись ко мне, — прошу я у его губ. — Прикоснись ко мне, Альфа.
Он стонет, и его сильные руки поднимают меня к нему на колени. Я сажусь на него верхом, мои бедра по обе стороны от его бедер, и его поцелуи становятся глубже.
— Это верно, — бормочет он, довольный моими всхлипываниями. — Такая хорошая Омега для меня.
Я вскрикиваю от его слов и прижимаюсь к его коленям. Он сжимает мою талию и втягивает воздух, когда я трусь об него.
Он твердый, как скала.
Этого недостаточно. Я хочу, чтобы он увидел меня, чтобы я позволила ему получить то, что я дала Риверу.
— Подними руки, милая, — шепчет он, и его взгляд темнеет. Я даже не думаю об этом; я мгновенно подчиняюсь ему. Мой свитер снимается за считанные секунды, и я остаюсь в простом белом кружевном лифчике. Он прозрачный, и мои соски чувствительны к ткани.
Судя по его отвисшей челюсти, он наслаждается видом.
— Идеально, — выдыхает он, оценивая мою реакцию, пока его пальцы пробегают по кружеву. Я кричу, перегретая и сверхчувствительная, и прижимаюсь к его эрекции, прикрытой одеждой.
— Черт, — шипит он, и я почти кончаю, просто услышав, как он ругается.
Я хочу, чтобы он полностью потерял контроль. Я хочу, чтобы его Гон взял верх, и я хочу, чтобы его узел завязался во мне.
Я наклоняюсь навстречу прикосновениям и тяжело дышу ему в шею, отчаянно нуждаясь в большем.
— Пожалуйста, — шепчу я, в то время как его рука продолжает ласкать мою грудь, а другая держит меня за талию. — Пожалуйста, еще, Альфа. Заставь меня кончить снова.
Его запах меняется, он становится богаче, чем когда-либо, и внезапно он переворачивает меня на спину. Лэндон наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я нетерпеливо приподнимаю бедра, терзаясь о его твердую длину.
— Ривер взял тебя сдесь? — он шепчет мне на ухо. — Могу ли я занять то же место, что и он?
О Боже мой.
Его рука проникает в мои брюки, стягивая ткань, пока я не остаюсь только в нижнем белье. Он проводит пальцем по моей щели и рычит.
— Ты промокла насквозь, — шепчет он, покусывая мочку моего уха. Я вскрикиваю и дергаюсь вверх, прижимаясь влагалищем к его пальцу. — Такая влажная, — продолжает он. — Какой беспорядок вы устраиваете, мисс Блум.
Он находит мой клитор, медленно надавливая и потирая, и я снова кончаю.
— Ты знаешь, что делаешь со мной? — рычит он. — Ты знаешь, как усердно я работал, чтобы не упасть на колени от красивой улыбки? Но в ту минуту, когда ты вошла в мой кабинет, мне захотелось овладеть тобой на этом столе.
Я умерла, думаю я про себя. Не может быть, чтобы это было по-настоящему.
— Вы делаете меня иррациональным, мисс Блум. И это должно вас пугать.
Я понимаю, что все еще кончаю. После этого моему бедному дивану нужна еще одна глубокая чистка; сейчас он скорее скользкий, чем мягкий.
Я не могу говорить. Я — не что иное, как раскаленное добела наслаждение, моя киска ноет и готова принять его.
Я наклоняюсь, чтобы расстегнуть его молнию, но он качает головой. — Не здесь, — говорит он. — Тебе нужно гнездо. Тебе нужно, чтобы с тобой обращались как с королевой, и мы можем дать тебе это.