Это не так дико, как в прошлый раз. Он входит медленно, с каждым движением все глубже входя в меня.
— Обними меня, детка, блять, — стонет он, начиная целовать мою шею. Когда он достигает моей брачной железы, по моему телу пробегают мурашки удовольствия.
Я слышу шлепающий звук и, подняв голову, вижу Лэндона в углу моей спальни, все еще голого, со своим толстым членом, все еще торчащим наружу. Он поддерживает зрительный контакт со мной, медленно поглаживая себя, крепко сжимая.
Ривер хихикает мне на ухо. — Тебе нравится, когда за тобой наблюдают, детка? Тебе нравится, когда я трахаю тебя перед аудиторией?
— Быстрее, Альфа, — умоляю я, и он снова прижимается губами к моим.
Наконец он двигает бедрами, двигаясь в идеальном, быстром темпе, и я закрываю глаза, поднимаясь все выше в своем удовольствии.
— Она пахнет по-другому, — выдыхает Лэндон. — Она собирается кончить снова.
Я разваливаюсь на части.
Я кричу в рот Риверу, и он заставляет меня замолчать своим языком, проглатывая каждый мой стон. Его бедра прижимаются к моим, и он напрягается.
Наполни меня, Альфа!
Его губы отрываются от меня, и он издает самый сексуальный, низкий стон, который я когда-либо слышала.
Он двигает бедрами, и внезапно мое влагалище становится полнее, чем раньше.
— Да, — шепчу я. — Да, Альфа, дай мне этот узел. Мне это нужно…
Он медленно надувается, утыкаясь лицом в мою шею, пока его член набухает, замыкаясь внутри меня. Струи его спермы наполняют меня, когда он вдавливает меня глубже в матрас, покачиваясь в моей точке G.
Затем он впивается зубами в мою шею.
Это не на моей железе — это не брачный укус, — но он достаточно твердый, чтобы оставить след.
Он клеймит меня своим ртом, и когда он наполняет меня полностью, я снова распадаюсь на части.
На этот раз тишина, и единственными звуками в комнате являются стоны Ривера и Лэндона, когда он смотрит, как я завязываю узел.
Это блаженство, это страсть, и это делает меня цельной.
Я изо всех сил стараюсь не заснуть после моего последнего освобождения, мои конечности устали, а голова кружится.
Альфа здесь. Альфа позаботится обо мне.
Ривер что-то шепчет мне на ухо, и я закрываю глаза и вздыхаю.
Я смутно замечаю, как он перекатывает меня на бок, все еще прижатый ко мне, пока я засыпаю.
Из моего окна почти не проникает свет.
Я, должно быть, проспала несколько часов.
Сбрасываю одеяла и сажусь в постели, меня бьет озноб.
По моему телу бегут мурашки, а зубы стучат, когда я обхватываю себя руками.
Ривез исчез.
Лэндон ушел.
Они оба ушли.
Мои Альфы бросили меня.
Я хватаю ртом воздух, когда воспоминания нахлынули на меня.
“Я не хочу спать с тобой так долго. Мне нужно работать”.
“Разве не для этого ты купил все эти дорогие одеяла? Тебе не нужно, чтобы я был с тобой несколько часов”.
“Ты взрослая, Скайлар. Не ребенок”.
Я прерывисто вздыхаю, пытаясь не подавиться рыданием.
Ненавижу просыпаться в одиночестве во время Течки. Это одно из худших чувств в мире.
Эйприл всегда говорила, что для Альфы ненормально уходить во время Течки.
Эйприл.
Я дерьмовый друг. Я была настолько отвлечена этими мужчинами, что даже не потрудилась…
— Милая.
Кровать прогибается под весом, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть Лэндона, сидящего рядом со мной, его лицо искажено беспокойством. Он полностью одет, и его волосы вернулись к своей идеальной, уложенной форме. В его руке стакан воды, который он протягивает мне.
Его землистый аромат успокаивает меня, и я понимаю, что они все еще здесь.
— Ты не ушел, — изумленно шепчу я.
Он хмурится. — Конечно, мы бы этого не сделали, — говорит он низким голосом. — Почему ты так думаешь?
Я моргаю, сбитая с толку. — Я… — Я сглатываю, в горле пересохло.
— Выпей, — говорит он, протягивая мне стакан. — У тебя обезвоживание.
Я осушаю стакан, прохладная вода попадает мне в горло, в то же время он укутывает меня чистым, теплым одеялом.
Я хмуро смотрю на него, сбитая с толку.
— Я постирал их для тебя, — говорит он. — Я хотел, чтобы у тебя было свежее гнездышко.
Слезы наполняют мои глаза. Мои эмоции выходят из-под контроля, и я ставлю пустой стакан на тумбочку и наклоняюсь, чтобы поцеловать его.
Он такой заботливый.
Они оба такие.
Когда он отвечает на поцелуй, я понимаю, что мое тело тоже чистое. У меня между ног больше нет ничего скользкого, и мое лицо чисто вытерто.