— Потому что я не был уверен, что ты потом не пожалеешь об этом, — говорю я. — И это были не только мы с тобой. Я хотел, чтобы в первый раз, когда я прикоснусь к тебе, ты была со мной наедине. Итак, я мог бы показать тебе, что я намерен с тобой сделать, когда у нас будет неограниченное время.
Ее лицо краснеет. — Тем не менее, я знала, что делала, — возражает она. — Даже несмотря на то, что у меня синдром отмены, все, что я решила делать с вами тремя, было моим собственным желанием. Я бы не пожалела об этом. Я хотела тебя там, в той комнате. Я хотела большего с тобой.
Тяжесть в моей груди спадает. — Теперь я это знаю, — говорю я ей. — Но я не собирался рисковать тем, что ты захочешь вернуть то, что мы сделали.
Она ерзает на стуле и прикусывает губу. — Я бы не стала, Винсент, — тихо говорит она. — Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты был частью моей стаи.
Мое сердце бешено колотится в груди, и я почти перекидываю ее через плечи и выношу из кафе.
— Ты не знаешь, о чем просишь, — серьезно говорю я.
Я все еще в беспорядке. Чувство вины по-прежнему терзает меня каждую минуту бодрствования. Я все еще вижу лицо Лорен по ночам и слышу рыдания ее матери, когда мы сообщили ей новости.
Она поднимает бровь. — Разве нет? После всего, через что я прошла, я более чем осознаю, чего я хочу. И я хочу вас троих. Я хочу, чтобы ты был со мной во время моей следующей течки и тех, что последуют за ней.
Может быть, у меня галлюцинации. Я знал, что я нравлюсь ей, но никогда не думал, что она попросит чего-то настолько постоянного.
Я хочу поспорить с ней и сказать, что она могла бы сделать намного лучше.
Черт возьми, она также могла бы справиться лучше, чем Лэндон или Ривер, но вот она здесь, хочет всех нас.
— Я слишком эгоистичен, чтобы сказать тебе ”нет", — признаюсь я.
Ее губы изгибаются. — Хорошо, — говорит она. — Потому что я учусь просить о том, чего я хочу. И то, что ты сказал да призывает меня продолжать это делать.
Я хихикаю до тех пор, пока это не превращается в полноценный смех. — Что ж, тогда я буду счастлив часто говорить тебе ”да".
Я давно так не улыбался. Я даже не утруждал себя тем, чтобы что-то чувствовать в течение многих лет.
И вот эта прекрасная женщина рядом, заставляет меня осознать, чего мне не хватало.
Но пора уходить. Круги у нее под глазами слишком темные, и я замечаю, как она сдерживает зевок.
— Позволь мне отвезти тебя домой. Тебе нужно отдохнуть.
— Да, — вздыхает она. — Но есть еще одна вещь, о которой мне нужно с тобой поговорить.
Я киваю.
— Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь найти Эйприл, — говорит она, и ее взгляд смягчается. — Помимо того, что даю показания. Даже если это просто помогает вам упорядочивать заметки или, возможно, обсуждать разные детали. Я должна сделать больше. Я не могу просто организовывать сбор средств на печенье. Я хочу, чтобы каждый в штате знал ее имя.
Я сдерживаю нет, которое грозит вырваться из меня.
— Ты все еще исцеляешься, — говорю я вместо этого.
Она усмехается и качает головой. — Это правда, но я достаточно здорова, чтобы испытывать множественные оргазмы каждый день, — бормочет она.
Я сужаю глаза. — Ты не должна чувствовать себя виноватой из-за этого, — огрызаюсь я. — Это часть отмены подавляющих препаратов.
— Ты понимаешь вину больше, чем кто-либо другой, — возражает она. — Ты понимаешь, каково это, когда она съедает тебя заживо. Мне нужно сделать больше. Я не могу, чтобы со мной просто нянчились и баловали…
— Это то, чего ты заслуживаешь, — рычу я. — Ты и недели не пробыла в больнице. Естественно о тебе нужно заботятся.
— Но я могу сделать больше. Я должна сделать больше. — Ее руки дрожат, когда она сжимает чашку с кофе, еще один признак того, как сильно она нуждается в отдыхе.
— Ты понимаешь влияние того, что ты сделала час назад? Ты хоть представляешь, насколько это полезно? Каждая деталь, которую ты рассказала Бену, приближает нас к спасению всех, а не только Эйприл? Что еще ты могла бы сделать?
— Все, — огрызается она. — Я могла бы сделать все и что угодно, чтобы вернуть ее.
Нет. Абсолютно нет. Ты останешься дома, пока мы обо всем позаботимся, хочу я сказать ей.
Но мы похожи больше, чем я думал. Она упряма и решительна, но это ей во вред.
Это восхитительно, но приводит в бешенство.
— Я не позволю тебе снова подвергаться опасности, — просто говорю я. — Ты уже достаточно испытала.
Она качает головой. — Может быть, ты мог бы использовать меня как приманку, и тогда я смогла бы выяснить, где…
— Только через мой гребаный труп, — рычу я, и ее глаза расширяются.
Черт. Я снова ее пугаю.
Сдерживайся. Будь честен с ней.
— Послушай меня, — тихо говорю я. — Когда я работал над делом Лорен, это было все, о чем я мог думать. Я не думал, что делаю достаточно. Это чертовски разрушило меня, Скайлар. Это, блядь, разрушило меня. Я не ел. Я не спал. Я перестал жить. Что бы ты ни делала, тебе будет казаться, что этого недостаточно. Но использовать тебя как приманку? Думаешь, тебе стоит работать под прикрытием? Этого никогда не случится.
Ее запах испортился, и это моя вина.
— Но, — продолжаю я, — есть другие способы, которыми ты можешь помочь Эйприл, которые не причинят тебе вреда. Как только ты поправишься. — Я делаю ударение на слове, и она хмурится. — Я не позволю этому уничтожить тебя, Скайлар. Поверь мне, когда я говорю, что ты сделала более чем достаточно.
Я могу сказать, что она мне не верит, и от этого у меня болит в груди.
— Я должна найти ее, Винсент, — шепчет она. — Пожалуйста, не заставляй меня сидеть в стороне.
Но я ничего не могу ей гарантировать. — Я всегда буду выбирать твою безопасность, — говорю я ей. — Я не могу не выбрать.
Ее плечи опускаются, и я чувствую себя самым большим куском дерьма на земле.
— Думаю, я готова отправиться домой, — говорит она.
Она почти сразу засыпает в машине. Я даже не могу перед ней извиниться.
27
СКАЙЛАР
Винсент прав, хотя я хотела бы, чтобы это было не так.
Я не в той форме, чтобы им помочь.
Он легонько трясет меня за плечо, чтобы разбудить, и ведет по подъездной дорожке.
Я бормочу слова благодарности, затем направляюсь в свою спальню и падаю в свое гнездышко.
Через несколько секунд я засыпаю, но меня затягивает в кошмар.
Эйприл лежит на затхлом, грязном матрасе, ее лицо белое, а глаза впали. Я сижу в углу комнаты, мои конечности застыли на месте.
— Ты бросила меня здесь, — шепчет она. — Ты бросила меня, и я совсем одна.
— Нет, — выдыхаю я, пытаясь дотянуться до нее. Но я вообще не могу пошевелиться. Я могу только с ужасом наблюдать, как она пытается дышать, хрипя.
— Они собираются убить меня, Скайлар. Они собираются убить меня, и это будет твоя вина.
Я зажмуриваю глаза. — Нет, Эйприл, они найдут тебя…
— Ты слишком занята, раздвигая для них ноги. — Ее голос звучит резко и надтреснуто. — Слишком занята, беспокоясь о своей течке.
— Это неправда, — шепчу я. — Я…
— Ты совсем забыла о ней. А теперь слишком поздно. — Я открываю глаза, и лицо Джона оказывается в нескольких дюймах от моего.
Я просыпаюсь с криком. Я выпутываюсь из одеяла и падаю лицом на ковер в спальне. Я вскакиваю и бегу в ванную, где склоняюсь над унитазом и вытираюсь.
Это было так реально. Лицо Джона было прямо передо мной, его глаза смотрели в мои со злобным блеском.
Голос Эйприл звучал в моей голове.
— Скайлар?
Я вскрикиваю. Мужской голос наполняет ванную, и я хватаю ближайший предмет на стойке и швыряю его в владельца указанного голоса.