— Черт возьми, да, — рычит Ривер, затем притягивает меня обратно к себе, яростно целуя. Я хнычу ему в рот, когда его язык тщательно переплетается с моим, его перечный аромат смешивается со вкусом остатков спермы Лэндона.
Интересно, осознает ли он это?
Интересно, волнует ли его это вообще.
Во время брачного укуса я чувствую Лэндона и Ривера в своей душе, их души переплетаются с моими.
Но одного человека не хватает.
И этот единственный человек в настоящее время доставляет мне непрерывные оргазмы с железной стойкостью.
Я так возбуждена, что даже не знаю, как попросить о том, чего я хочу. Все, что я могу делать, это стонать в рот Ривера, в то время как Винсент продолжает вколачиваться в меня, рыча и дико трахая меня.
Но я знаю, что Винсент может это почувствовать.
Он — недостающая часть во всем этом, часть, которая дополнит нашу стаю и свяжет нас вместе навсегда.
Итак, собрав оставшиеся у меня силы, я выгибаю бедра и испускаю мольбу.
— Винсент, — выдыхаю я. — Пожалуйста. Заяви права на меня.
Он рычит, звук пугающий и громкий, но это приводит мою внутреннюю Омегу в неистовство.
Он больше зверь, чем человек, когда поднимает меня обратно, прижимая моей спиной к своей груди, мы оба мокрые от пота.
И когда его острые зубы впиваются в меня, его настигает освобождение.
Его бедра запинаются и замирают, затем я растягиваюсь невероятно широко, выкрикивая его имя, когда он заявляет права на меня как на свою собственную.
Я чувствую, как его сперма вливается в меня, наполняя меня так глубоко, как я могу это принять.
— Блядь, — задыхается Ривер, его рот приоткрывается. — Ты такая тугая, когда он завязывает тебя узлом… блядь…
И пока я плыву в блаженстве брачного укуса, Ривер кончает снова, его заряд проникает в меня одновременно с Винсентом.
Удовольствие течет по моим венам, но это не только мое собственное.
Оно также принадлежит Винсенту.
И точно так же, как с Лэндоном и Ривером, я вижу все.
Глубина сердца Винсента и все остальное, что сделало его тем человеком, который он есть.
Как и Ривер, он сложный человек, и его вина тяжела.
Так же, как и Лэндон, он высокомерный, блестящий и втайне мягкий.
И так же, как Лэндона и Ривера, я люблю его.
Но я ничего этого сказать не могу.
Все, что я могу делать, это стонать и хныкать, когда он заявляет на меня права, его рычание звучит в моих ушах.
Моя киска набита, а мое лоно полно их спермы.
Моя внутренняя Омега наконец-то насытилась.
У нее есть свои друзья, и она больше никогда не будет одна.
40
СКАЙЛАР
Я засыпаю на Ривере, с ним и Винсентом, все еще внутри меня.
Они оба лениво толкаются в меня, пока я дремлю, время от времени будя меня, чтобы довести до оргазма.
Лэндон зачарованно наблюдает за всем происходящим, его карие глаза не отрываются от моих, пока я раз за разом разваливаюсь на части.
В какой-то момент я просыпаюсь на боку, Ривер смотрит на меня, а Винсент позади меня, они оба спят, запертые внутри меня.
Я теряю счет времени, но я всегда чувствую своих Альф.
В какой-то момент я просыпаюсь чистой, а простыни и одеяла заменены на более новые, из более мягких тканей. Я с удовольствием зарываюсь в них лицом и вдыхаю аромат чистого белья.
И каждый раз, когда я просыпаюсь, меня встречает знакомое тепло моей брачной связи. Моя стая всегда рядом, занимаются ли они со мной любовью, кормят меня или просто обнимают.
Я не паникую, если открываю глаза, а их нет в комнате, потому что я знаю, что они рядом.
Я знаю, что они мои.
Доктор был прав. У меня сильная течка, а царапины и укусы появляются на груди Ривера в ближайшие несколько дней чаще, чем мне хотелось бы признавать.
— Не волнуйся об этом, детка, — говорит он мне, его изумрудные глаза горят, когда я корчу им рожицу. — Надеюсь, они оставят шрамы.
Они кормят меня. Они одевают меня.
Они обращаются со мной как с принцессой, и на этот раз я не чувствую себя виноватой из-за этого.
Я просто позволяю себе наслаждаться дикими днями моей течки.
Я позволяю, чтобы о мне заботились.
Это длится около недели.
Я могу сказать, что моя течка проходит, когда захожу в гостиную и вижу Винсента за своим ноутбуком, сидящего на диване.
Реальность обрушивается на меня.
— О нет, — выпаливаю я, и он хмурится.
— Что случилось? — требует он, закрывая свой ноутбук и подходя ко мне. — Тебе больно, это…
— Ты пропустил работу на несколько дней, — говорю я в ужасе. — Все эти дела…
— Скайлар. Не надо, — предупреждает он, но я продолжаю, мое лицо горит от стыда.
— Ты бросил все, чтобы приехать сюда, сразу после пресс-конференции, и…
Он делает шаг вперед и крепко целует меня, ошеломляя. Он обхватывает мое лицо руками, когда его глаза сверкают в моих.
— Это должно было случиться, — обещает он мне. — Ты действительно думала, что мы позволим тебе пройти через это в одиночку?
Меня гложет чувство вины. — А как же Эйприл? Я совсем о ней забыла.
Винсент качает головой. — Нет, ты этого не делала, — говорит он. — Сядь со мной. Я хочу тебе кое-что показать.
Аромат Винсента окутывает меня, насыщенный и пьянящий, когда он ведет меня к дивану.
— Я чувствую твое беспокойство, — тихо говорит он мне, открывая свой ноутбук. — Надеюсь, это поможет.
На экране есть видео. Это с пресс-конференции, которая состоялась на днях, но это фрагмент моего выступления.
Я хмурюсь. — Зачем ты это смотришь?
— Посмотри на просмотры, — говорит Винсент.
Я делаю паузу.
Их миллионы.
— Что это? — шепчу я, не веря своим глазам.
— Твоя речь стала вирусной, — говорит Винсент с ноткой гордости в голосе. — Люди, которые обычно не обращают внимания на пресс-конференции, внезапно узнают все о пропавших Омегах, включая Эйприл.
Я не могу дышать. Я ошеломленно смотрю на количество просмотров на экране.
Мой собственный голос эхом доносится из ноутбука Винсента.
“Я люблю тебя как сестру, и я буду продолжать искать тебя до самой смерти. Ты не одна”.
Я не помню, чтобы говорила что-либо из этого. Моя речь до сих пор как в тумане в моем сознании.
— Ты сделала это, Скайлар. Ты привнесла в это осознание то, чего не смог никто другой. Ты заставляешь людей волноваться, — настаивает Винсент, глядя на меня.
В уголках моих глаз выступают слезы. Все, что я сделала, это поговорила с несколькими репортерами, а затем у меня случился приступ паники.
Я никогда не мечтала, что это может случиться.
— Ты же знаешь, что я не про социальные сети, — добавляет Винсент, и я приподнимаю бровь, в моей голове уже формируется шутка про старость.
Но он прищуривает глаза.
— Не так, — рычит он. — Я просто не вижу в этом необходимости.
Я кривлю губы.
— В любом случае, — продолжает он, — Лэндон сказал мне, что имя Эйприл Уотерс в тренде. Это один из наиболее часто используемых хэштегов.
Я издаю звук, нечто среднее между смехом и всхлипыванием.
Весь мир знает о моей лучшей подруге.
Я качаю головой. — Я не могу в это поверить, — говорю я, и в моей груди появляется надежда.
— Советы поступают отовсюду, Скайлар. Не только про Эйприл, но и про других Омег. После твоего выступления были спасены еще восемь человек.
Я утыкаюсь лицом в плечо Винсента, чтобы он не видел, как я плачу. Он обнимает меня, прижимая к себе, пока я свободно даю волю слезам.
— Постарайся на время избавиться от чувства вины, — бормочет он. — Это может стать нашим секретом.
Но не чувство вины заставляет меня плакать.