— Получилось! — Она слегка отталкивает меня и кружится в танце. Воздух вокруг дрожит и мерцает, и я стою, завороженный. Или мне только кажется, что я стою? Мои ноги притопывают в такт, руки взмывают в воздух. И мы танцуем и танцуем, до самой последней песни, ни разу не присев отдохнуть.
Вечером на улице темно и морозно. Снег искрится в свете фонарей. Мы с Фатей идем по школьному двору, держась за руки, не решаясь заговорить.
— Что это было? — наконец спрашиваю я, дойдя до ворот.
— А ты так и не понял? — Фатя смеется. — Ну и дурак же ты.
Она останавливается и вытаскивает из-под хиджаба прядь.
Ария Каварадосси, — вдруг пронзает меня. Вот что там будет. Потому что это самая красивая музыка на свете. Кажется, я говорю это вслух, но Фатя не удивляется.
— Ну, смелее, — она берет мою руку и подносит к черной волнистой пряди. Кончики пальцев скользят по ней, и…
Внутри меня, как бутон, распускается Вальс Дождя Шопена. Дивный, магический, хрупкий. Кажется, коснешься — и рассыпется. Но радость узнавания быстро сменяется грустью.
Я замираю.
— Но как же так? Я думал… Я думал, нам хватит этого на несколько лет. А это… А это…
— Цветок-однодневка? — подсказывает Фатя. — Мама предупреждала, что вы, музыкальные, все тугодумы. Кроме ушей ничего использовать не умеете. Все вам надо показывать, да объяснять.
— Подожди, подожди, откуда твоя мама…?
Но прежде, чем я успеваю закончить вопрос, Фатя меня целует.
Ее губы мягкие, а дыхание пахнет малиновой жвачкой. Мне кажется, что мои легкие снова сдавило жгутом, и голова идет кругом. Фатя берет мою руку в свою и кладет мне на голову.
— Ну теперь-то ты чувствуешь?
И в этот момент меня накрывает. Мощная волна арии Каварадосси обрушивается на меня, словно цунами, пронзает каждую клеточку моего тела и разливается вокруг. Я тупо стою и смотрю на Фатю. Меня осеняет внезапная догадка.
— Ты одна из нас! Ты… ты… Ты танцуешь! Вот ты кто! Ты собираешь танцы. И я…
— Неплохой образец чечетки, — смеется Фатя. — Но я не могу его использовать. А свой собственный танец с тобой — могу.
Я снова запускаю руки в волосы, и ария Каварадосси вонзается в меня с новой силой. Я представляю себе отца, как он обрадуется, опустив в усилитель мой волос с внезапно прорезавшимся голосом. Как будет гордо рассказывать родственникам, что наконец-то нашел замену бабушкиному Моцарту.
— Но почему я раньше ничего не слышал? Я ведь миллион раз пробовал, и мои родители тоже. Я знаю, что к некоторым музыка приходит не сразу, но почему сейчас? Что такого сегодня случилось?
— Ну хоть до этого ты можешь додуматься сам?
Я беру Фатю за руку и внезапно понимаю, что она имеет в виду.
Вика Смирнова. Дождь для нас
В сентябре 1990 года в Ленинграде шел дождь.
Женя вышел из подъезда и остановился под козырьком.
«Как же так… Ну как так-то… Как ты мог вот так умереть? Разве ты можешь умереть?»
Он застегнул косуху, сложил в карман кассету. Закурил.
— Жека! — это Саня кричал с балкона на втором этаже.
— Чего? — Женя вышел под дождь.
— Может зонт возьмешь? Я скину.
— Да не, так дойду. Хотя, давай. Кассета же… Давай, да, бросай.
Они еще постояли немного, выкурили по второй — Саня на балконе, Женя под зонтом.
— Ну все, я пошел. Спасибо, брат! Не забуду.
В сентябре 2019 года в Петербурге собиралась гроза.
После летнего ремонта в школе пахло краской.
Лиза выбрала последнюю парту у окна: свет хороший, рисовать можно незаметно.
Первый урок алгебра. Алгебру Лиза не любила. Немного любила литературу и английский. В этой школе она училась с весны, но так и не нашелся здесь ни любимый преподаватель, ни близкий друг. Лиза старалась не пропускать, учиться хорошо, да и просто добраться уже до выпускного, а там — академия, новая жизнь.
Учеба давалась легко, учителя от Лизы многого не требовали: знали, что рисует, будет поступать в Муху.
Нина Васильевна, краснощекая, пышная, радостная, вплыла в кабинет:
— Ну, здравствуйте, девятый «Б»! Всех поздравляю с новым учебным годом и начинаю его с прекрасных новостей! Хочу представить вам новенького — Егора Светлова. Егор, встаньте, пожалуйста!
Лиза обернулась: русый, высокий, улыбчивый. Фланелевая рубашка на футболку — ну Кобейн. Ничего, вроде, нормальный, простой. Красивый. Маринка вон уже, улетела. И Оля, и Светка. А Макс-то поближе пересел, надо же. И Ярик, Ярик руку жмет, ну все. Встречай новую звезду, девятый «Б».