Буря, скоро грянет буря.
«Только не сейчас, пожалуйста, только не сейчас».
Таково твое желание, повелитель?
Иван свирепо уставился на сиреневое облачко над затылком Зои Коставракис. Скульптурный узел прически, тонкий локон касается белой кожи, покрытой прозрачными волосками, такими тонкими, что хотелось провести пальцем. Зоя не двигалась. Она была в активном трансе.
Как и все в мастерской. Кроме него.
Иван скосил глаза налево, направо, сиреневое облачко послушно качнулось следом, его замутило.
Он уткнулся в ладони, с силой растирая глаза.
Сиреневое облачко ворочалось в тёмной болезненной тесноте под левым веком.
Что. пожел…повелит…
Иван надавливал на глаза и будто выдавливал слова из морока. «Сарандибский, высший сорт. Только вчера в порту купил. Верное дело!»
Сволочь ты, Паска.
Что… — джин замерцал и обрел плотность. — Пожелает повелитель?
«Чтоб ты провалился. Чтоб я провалился. Если бы Магги меня отпустил с экзамена…»
Таково твое желание, повелитель?
«Как будто эта жижа что-то сможет сделать с магистром первого уровня. Его же наверняка слепили на коленке, даосы какие-нибудь в подвале. Вот же я дурак».
Хотите покинуть это место?
«Ага, валяй, попробуй. Погляжу, как тебя на элементы распылят». Ладно. Все равно уже экзамен завалил. До конца осталось три часа, даже если каким-то чудом Ваня синхронизируется с транс-сферой, он успеет только-только разметить проект, на воплощение и синтез потребуется еще столько же. А жаль, идею в активной фазе сна он поймал отличную, просто хруст, а не идея, если бы…
Ваня охнул. Джин лениво скатился с затылка Зои Коставракис, явно очерчивая контур ее головы и переместился вправо, туда, где повис под потолком наставник Магги, над головой Рикардо Паскуале Этьена Санчеса, которого одноклассники ласково называли Паска.
Паска-паразит, Паска-уно-проблема, Паска-отравитель. Последнее имя ему Иван только что придумал, чем гордился. Боль перекатилась следом за джином от левого виска к правому, как капля ртути, стукнулась в височную кость.
К чертям, решил Ваня. К Иблису, шайтану, дэвам, гулям, драугам, вендиго, слайдерменам, ифритам и кому-там-еще.
Я желаю, пошевелил он беззвучно губами. Желаю покинуть, да, желаю.
Да, легкое как лепесток, тихое, как шаги кошки. Да, нужное для подтверждения контракта.
Джин схлопнулся в яркую точку, прожигающую сетчатку и поплыл к синему с золотом одеянию Магги.
«Щас распылит. Потом Магги пойдет по следу, чего по нему идти.
И наконец меня выгонит.
И я полежу. Да, мама?»
Да, сынок, полежи. Полежи, чего ж не полежать, отдохни перед коллегией, попытка воздействия на преподавателя — как раз для них дело, выгонят тебя с позором и прощай, последний оплаченный год обучения в академии Серенити.
«Все равно с транс-расчетами у меня ни-че-го не получается.
Лучше бы я дома в море выращивал, Петрович говорил, что у меня золотые руки».
Петрович и не то скажет после стакана сливовицы, сынок.
Искра джина достигла синего облака — внешнего одеяния Магги.
Иван сглотнул. Слюны не было.
Джин чиркнул по краю синего, пересек золотую нить, одну, другую, нырнул внутрь и вынырнул обратно. Неторопливо поплыл обратно к Ивану.
Сфера Магги не изменилась, но он почувствовал, что его изучают.
Внимательно.
На рабочем столе зашевелились огненные блики, слепились в буквы, те состыковались в надпись. Она отделилась от стола, протекла сквозь руки и повисла перед Ваней.
«Коренев, можете идти».
Да ладно, чуть не ляпнул Иван. Встал, неловко зацепил планшет, закинул за спину. Его повело, он застыл, вцепившись в края рабочей плоскости.
Нет, что, реально джин взломал Магги?
Надпись преобразовалась в стрелку, полетела вперед.
А то я не знаю, куда идти.
Джин радостно вился у левого виска, Иван схватывал его сверкание краем глаза.
Башка болела титанически.
Еще немного и я рожу кого-нибудь прямо из головы. Был такой древнегреческий бог, от боли он чуть не сдох, катался по земле и ел мох, но в итоге смог…Что смог? Когда же коридор, а, вот и он, вот родимый.