— Хороший колорист поработал! Давай поставим на полку в гостиной? Они по цвету как раз гармонируют с Виноградовым и Дубосарским. Я закажу подставку…
— Инкубатор будет им подставкой, — отрезал я. — Заодно и проверим, насколько эта керамика качественная.
Конечно, я понимал, что всё это игра, но мне хотелось в неё играть. Уже несколько месяцев инкубатор не работал, потому что место в моей комнате закончилось и некуда было ставить новый террариум.
— Когда кто-то из старых умрёт, новых поселишь на их место, — жёстко сказала мама.
Но никто из моих зверей не умирал, чему я был, конечно, рад. Я поместил синие яйца в инкубатор и просветил их портативным овоскопом, чтобы узнать, если ли там кто-то живой. Бесполезно: то ли яйца и правда были ненастоящими, то ли скорлупа слишком плотной. Несмотря на неудачу я всё же включил инкубатор и выставил температуру в двадцать семь градусов, которая могла подойти и змеям, и ящерицам. Чувствовал себя при этом бабушкиной собакой Люськой: когда у неё сносило планку, она принимала одноухого игрушечного зайца за своего щенка.
К концу второго месяца мои надежды треснули, как скорлупа. А я ведь уже новый террариум приготовил, идиот!
«Может, надо было повыше температуру задать? — мучился я. — Почему я решил, что это змеиные яйца?»
В отчаянии я поднял температуру до тридцати восьми градусов, как для куриных яиц. И перестал подходить к инкубатору, чтобы не расстраиваться.
Сообщение от мамы я получил на самостоятельной по химии: «Оно проклёвывается!!
Что делать?». Я сначала даже не понял, о чём она. А когда дошло, почувствовал, как накрывает паника. Глубоко вздохнул, закрыл глаза, положил голову на руки.
— Полухин, скорблю вместе с тобой, но откосить не получится, — сказал химик. — Доделывай работу.
Впервые кто-то вылупляется, когда меня нет дома! Обычно я знаю, когда это случится и просто никуда не ухожу. Сейчас происходит главное событие в моей жизни, а я ничего не могу поделать!
— У тебя всё в порядке? — спросила Даша, моя соседка по парте.
— Да, — ответил я. Не люблю врать, но я просто не знал, что ей сказать.
— Можешь у меня списать, — предложила Даша. — И пойти домой, если тебе плохо.
— Мне не плохо, просто… Неважно. Спасибо.
Я быстро скатал у Даши оставшиеся задания, сдал тетрадь, отпросился со второго урока и помчался домой.
— Я слышу, что-то стучит! Потом ещё, и ещё! — объясняла мама, когда я высаживал ящерку в террариум. — А когда увидела, что из яйца голова торчит, у меня чуть сердце не остановилось! Одного не пойму: как эта ящерица могла выжить на почте?
— Наверное, это очень выносливая ящерица, — задумчиво сказал я, рассматривая нового питомца.
Неужели гималайская агама? У меня уже была одна агама, бородатая, но гималайскую у нас просто так не купить. Я присмотрелся к ящерке: нет, не похожа она на агаму. Слишком крупная, равномерно синяя, без желтизны на голове. На морде нарост, как будто вместо верхней губы — клюв. А на спине какой-то прозрачный пузырь: кажется, что ящерица рюкзак надела.
— На крокодильчика похожа, — сказал мама. — Наверное, так выглядит Бабайка.
Я обиделся, потому что ящерица моя была редкой красоты. Но имя Бабайка ей подходило.
Внезапно мама нахмурилась. Я весь подсобрался — когда у мамы такое лицо, значит, ей в голову пришла Тревожная Мысль:
— Вообще всё это ужасно. В квартире появился неизвестный зверь. Я думаю, нам придётся сообщить о нём куда следует.
— А куда следует? — заволновался я.
— Да вот я и сама не знаю, куда, — мамина тревога сдулась, было видно, что она лихорадочно ищет решение. — Может, в биологическом кружке поспрашиваешь?
С руководителем биостудии Германом мы разошлись со скандалом. У нас в студии так было заведено: раз в месяц ходили в гости к кому-нибудь из участников. Смотрели, кто у кого живёт, обменивались идеями по содержанию животных, ну, и чай пили, конечно. Когда Герман увидел мой зоопарк, то ужасно разозлился. Сказал, что так нельзя, что я веду себя, как хордер — собиратель животных. Что я один не смогу за всеми нормально ухаживать, и они зачахнут от голода и обезвоживания. А я прекрасно мог, и звери у меня были здоровы. В общем, не только я, но и все ребята поняли, что Германа разрывало от зависти. В студию я больше не ходил, и никого показывать Герману не собирался. Но сказал маме, что подумаю.
Я несколько дней не отходил от террариума с синей ящерицей. Написал в школьный чат, что заболел. Мама уже устала сопротивляться: я так каждый раз болел, когда кого-то нового покупал. Она покорно носила в комнату еду и чай, чтобы я не умер. Но сейчас я даже есть не мог. Днём и ночью бродил по интернету и искал ответ, что же такое у меня вылупилось. Сфотографировал ящерку: в гугле ни одного совпадения по картинке.