Правда, жена законная говорит, что у меня собачий нюх на выпивку или тройственную компанию. Но это от ее несправедливости и дурного характера.
В общем, очень прошу — установите болезнь и дайте лекарство. Крайне желательно на спирту. Может, оно, обоняние, скорее в норму войдет…
ПОВЕРЬТЕ, ВОЛНУЮСЬ
Уж такое сердце, такая нервная система, что все меня волнует! И проблема хозяйственного использования летающих блюдечек, и причина компанейской гибели кораблей, самолетов в районе Бермудских островов, и конфигурация масок хоккейных вратарей с точки зрения восприятия женским полом.
А разве могу быть спокоен, если — узнал точно из книг — на каждого жителя земли приходится двести пятьдесят миллионов разномастных насекомых?!
Или: почему у дегустаторов и йогов особая диета? Ну, а кто заставляет муравьев так высокопроизводительно трудиться, причем без всяких контролей и распорядков дня?
Само собой, весь дрожу, конечно, когда добываю из печати информацию о таинственных животных и следах снежных людей…
И уж вовсе распсиховался, когда знаю — еще чуть не полдня до конца рабочего дня. А тут еще вызвал шеф:
— Корюшкин, что у вас такое возбужденное лицо?
— Волнуюсь, поверьте.
— Отлично. А мне твердо показалось, что вы ко всему равнодушны. Что же вас беспокоит?
Инспектор по внедрению Корюшкин задумался, а потом ответил:
— Поверьте, не личные проблемы. Меня непрерывно тревожат общечеловеческие заботы.
— Какие же?
— Поверьте, не личные.
— Ну, а вспоминаете вы, хотя бы иногда, о делах нашего треста?
— Вспоминаю.
— Почему же вы так спокойны, когда снова сорвали задание?
— Поверьте, не спокоен. Даже неприятно…
— Неприятно, когда жена борщ невкусный сварит или любимая футбольная команда проиграет… Когда же вы взорветесь, разволнуетесь по-настоящему и не поправите дело?
— Так я же думаю о глобальных вопросах. Например, о сложившейся обстановке в округе Бермудских островов…
— Может, вы туда поедете?
— С сохранением оклада и командировкой треста? Поверьте, готов!
— Нет, с копией приказа об освобождении.
Инспектор покраснел, затем побледнел и, наконец, по-настоящему разволновался.
ИМЕЮ ПОЛНОЕ ПРАВО…
Наболело! Поэтому в целях экономии жалобу пишу — сразу же по нескольким вопросам и безо всякой деликатности…
Но пусть не на каждом шагу, так через шаг ущемляют мои законные права!
Примеры? Сколько угодно.
Купил я на собственные сбережения «Жигули» и, конечно, снабдил их противоугонным устройством.
И вот соседи жалуются (даже в милицию обратились) — машина, мол, будит их, не дает покоя, так как ставлю ее под окнами дома.
Зачем я буду каждый раз отгонять «Жигули» в гараж, что в километре от моего дома? Или разве я виноват, что разрешенное противоугонное устройство очень чутко срабатывает даже тогда, когда гриппозный прохожий, к примеру, случайно чихает на автомобиль?
Сколько шума недавно подняли пассажиры — соседи по купе, когда я ночью активно курил! Разве запрещено, как в детском вагоне? Ишь, какие транспортные нежности! Коль астма или какая другая аллергия — летай самолетами или закупай все четы ре места в купе!
Ну, а давеча в хлебном магазине вступил в конфликт с продавцами и покупателями. Видите ли, возмутились по поводу того, что я вилкой крепко исколол дюжины две булок, батонов и других изделий. Разве это запрещено? Проверяю, свежие или нет, так сказать, личный ОТК.
И вовсе несправедливая история произошла в выходной. Отправился с женой и сыном-второклассником.
Пошли вечером в один кинотеатр — не пустили: сказали, что детям до 16 лет нельзя смотреть «Анатомию любви». Во втором билетер тоже вернула законно купленные билеты — объяснила, что картина-де «Мужчина и женщина» не для детей. И в третьем проявили формализм к повышению культурного уровня, а также пренебрежение моими правами как оплаченного зрителя. Не допустили в зал, где показывали фильм «Любовный романс».
Могу еще приводить вопиющие примеры. Но и этих вполне достаточно.
Прошу проверить вышеуказанные факты и наказать или призвать к порядку тех, кто мешает честным гражданам без нервных переживаний и беспокойств жить, отдыхать и развлекаться.
И эту жалобу отправил, потому что имею полное право! Кстати, напомню: если не примете жестких исчерпывающих мер — напишу выше. Это, как известно, тоже ни в коем случае не возбраняется.
КОРРЕКТИРОВЩИК
Да разве я ради себя старался, пробивал, тратил личные энергетические ресурсы? Подумать только…
Как только наступает четвертый квартал и вырисовывается недовыполнение нашей фабрикой годового плана — немедля еду в облпищепром и проявляю, как отмечали в различных инстанциях, незаурядное терпение и металлическую настойчивость.
Случалось, неделями безвылазно маялся в командировках, по две полных рабочих смены сидел в приемных, обхаживал, как несерьезный посетитель, секретарш, ночами заново переделывал справки, докладные и обоснования…
Отмечу, что и весь управленческий аппарат в эти дни не знал покоя — давал ему по телефону в любой час суток указания и добывал дополнительные цифры, встречался с непрерывно курсирующими между фабрикой и мной нарочными.
В такие недели я терял до пяти-шести килограммов живого веса, как хоккеист на затяжном международном турнире.
Приезжал — жена родная в первые дни не узнавала. И даже высказывала подозрение: «Может, завел кого в областном центре? Может, любовь развратная тебя одолела, да еще оплаченная командировочными?»
С трудом разъяснил и убедил. Страшно даже вспомнить, сколько нервов тогда истребил.
А все ради чего и кого? Добивался всего-навсего корректировки плана. Для того, чтобы понятнее было, разъясню: конец года, надо докладывать о полном выполнении, а у нас не хватает, к примеру, каких-нибудь два-три процента. И что из-за этого пустяка подводить коллектив? Рапорт управления, областную сводку омрачать? Конечно, наша фабрика не гигант (четыре дюжины кадров в штате), но все же числимся единицей, и без нее, само собой, ста не бывает.
Отмечу: начальник управления чутко откликался на просьбы и корректировал программу. В результате и у нас накануне нового года и у руководителя пищевой промышленности соответственное настроение формировалось. Что же тут плохого? Неправильного? Вредного?
И самое обидное, что наверх поступила жалоба от группы работников фабрики. Ради них же старался, а они…
Приезжая комиссия не вникла. По ее выводам сняли начальника управления, а также меня. Не по собственному желанию…
Вот тебе благодарность! И еще вдогонку кличку прилепили «Корректировщик». Как же я устроюсь на ответственную работу с такой выпиской из приказа и очень оскорбительным ярлыком? Да что я, какая-нибудь некондиционная продукция или несортовой товар? Обидно, даже очень!
ТРЕНИРОВКА
Даже самые сообразительные работники райпромкомбината, не раз предсказывавшие финалы марафонских многосерийных телевизионных фильмов и мучительно долго печатавшихся в журналах детективов, на этот раз покаянно разводили руками:
— Пасуем! Капитулируем! Не можем догадаться, чем ежедневно с тринадцати тридцати до четырнадцати занимается наш директор товарищ Качурников.
И впрямь, попробуй догадайся! Вот уже несколько недель из его кабинета в одно и то же время несется живая, горячая, «разномастная» речь. Это точно уловил шофер-приемщик Овсянкин, обладавший уникальным слухом. А изюминка вот в чем: за дверью директор сидит один-одинешенек, слышатся же разные голоса представителей мужского и женского пола.
— А не чревовещатель ли он? — не столько спросил, сколько пошутил шофер. — Не включает ли он одновременно радиотрансляционную точку и транзисторный приемник?
— Неделю уже не работают у нас эти точки, — буркнул завхоз. — Вроде сам не знаешь. А транзистор служебный у него дома.