— Ничего себе кто-то яйца отложил! — Воскликнул, застывший на плече Априуса, попугай — да их тут сотни, если не тысячи.
— Тоцьно, ни цего себе кладка — поддержал его Яша — никогда таких не видел. Это цьто зе эти телмитники, цьто-то навлоде огломных гнезд?
— Что тогда за мамочка у этой кладки? — Поежившись, спросила Дейдра — может давайте быстрее покинем это место?
— Да похоже, они давно пропали — стараясь получше разглядеть заполненную яйцами котловину — проговорил Проныра — лежат тут наверно сотню лет.
— Не похоже — ответил куатар — они бы высохли, не скорлупа же. Да и чувствую я, в них теплится жизнь. Просто они как бы в долгом инкубационном периоде. Спят до поры до времени.
— Или намерено, погружены в анабиоз — вдруг заметила Дейдра.
— Во что погружены? — Удивился Проныра.
— В Анабиоз. Это такое состояние живого организма, при котором жизненные процессы настолько замедлены, что отсутствуют все видимые проявления жизни. Я вычитала о нем, в одном из научных журналов, когда пребывала на Земле.
— Хочешь сказать это как бы временное прекращение жизнедеятельности? — Поинтересовался Кэфент.
— Да, но в основном у взрослых особей, или детенышей. А тут ведь только зародыши, которые еще не доразвились. Анабиоз наблюдается при резком ухудшении условий существования. При наступлении благоприятных условий жизни происходит восстановление нормального уровня жизненных процессов. Наиболее устойчивы к высушиванию, нагреванию, охлаждению спорообразующие бактерии, грибы, простейшие Анабиоз по сравнению с оцепенением и спячкой сопровождается более глубоким подавлением жизнедеятельности.
— Но тут заметьте, чересчур жарко — вытирая пот со лба — проворчал Кэфент — и жара все усиливается. Такие условия подходят для хладнокровных существ. И если так, то яйца где-то на стадии созревания. Я в свое время в Змеиных Лесах, много разных кладок повидал. И разорил. Кого там только не было. Но яйца были все в скорлупе, хоть и весьма разной. А тут вон, какие странные…
Априус всмотрелся в эти многочисленные кожистые мешочки, что как большие кокосы, лежали по всему периметру котловины. Его взгляд пронзил оболочки яиц, проникая глубже — и да бесспорно, жизнь там не только имелась и теплилась, а находилась практически на стадии вылупливания. Но как такое возможно?
— Похоже, своим появлением, мы привели в действие некий… Э-э механизм — задумчиво проговорил он — и… Рунин не вздумай!!!
Но было уже поздно, изнывающий от скуки попугай, сорвавшись с его плеча, и понесся на ту сторону котловины, низко пролетая над коконами. И яйца тут же отреагировали, начав проявлять признаки жизни. Раздался глухой треск, словно бутоны невероятных цветов, яйца накали раскрываться, образуя по четыре лепестка каждое. Внутри виднелось явное шевеление, мелькали перевивы и отростки, напоминающие шевелящиеся кишки.
— Что за мерзость! — Вырвалось у Проныры, едва он рассмотрел ближайшее к нему яйцо — не отойти ли нам от края?
Но было уже поздно, десятки ближайших к ним яиц, казалось одновременно, выстрелили. Выстрелили своим содержимым. Полет вылетевшей оттуда непонятной гадости, был настолько стремителен, что если бы не рефлексы бойцов, выработанные у всех спутников Априуса, им бы крупно не повезло. А так, даже не рассмотрев, что в них летит, они успели уклониться и начать отражать нападение.
Раздались сухие арбалетные щелчки, хлюпающие удары железа обо что-то слизкое и мягкое. Быстрые, смазанные движения, было практически не рассмотреть. Но тренированные глаза, все, же улавливали распластанных в полете хвостатых осьминогов… Или белесо-желтых глубоководных пауков.
Вокруг людей шипел проедаемый кровью странных существ, камень, что свидетельствовало о ее ядовитости. Клинки хоть и были хорошей закалки, и ковались лучшими мастерами, тоже враз покрылись коррозией и пошли кавернами.
— Осторожнее!!! — Заорал Рус — их кровь очень ядовита.
— Это почти кислота — уворачиваясь от очередного прыжка — выпалил Кэфент. Надо жечь!
И пока, Рунин, как оголтелый носился над котловиной, уклоняясь от преследующих его детенышей, в невероятных кульбитах, они начали кидать одно огненное заклятие, за другим.
— Дейдру прикрой — велел Априус Проныре, отодвигая их назад к проему входа.
Сам же он, принялся метать короткие, злые молнии, во все новых, и новых тварей, не переставая бросать сгустки огня в котловину уже без разбора. Яша и Куру, делали то же самое — такая боевая магия им была вполне доступна, ни чего сверхъестественного — так обычное дело для волшебников первого ранга. Тем временем, огонь пожирал все больше и больше яиц, как пустых, так и еще не раскрывшихся, а сверху нарастал все четче слышимый злобно разгневанный режущий уши визг, переходящий в рев.