— И позвоню.
— И звони. Звони сейчас.
— Конечно! Что это за безобразие! Я им что? Мальчик?! Я им все объясню. — Он схватил трубку и с яростью стал набирать номер.
— Здравствуйте. Мне нужен… следователь.
………………………………………………………………………
— Я доктор из больницы. Вы меня вызывали на сегодня?..
………………………………………………………………………
— Мне только сейчас сказали, а я не…
………………………………………………………………………
— Завтра? А когда?..
………………………………………………………………………
— Могу…
………………………………………………………………………
— А когда сейчас?..
………………………………………………………………………
— Прямо сейчас?..
………………………………………………………………………
— Хорошо. Тогда я прямо сейчас выхожу.
— Ну, вот видишь, Вадим. И не надо было кричать. Все в порядке?
— Завтра утром! Видали! А у меня завтра операция. Лучше я сейчас.
— Ну и правильно.
А назавтра утром, перед конференцией, Вадим Сергеевич возбужденно, с героическим выражением лица рассказывал коллегам, как прошла первая встреча представителя больничной команды с охраняющими порядок закон. Ему казалось, что он всех там поставил на место, все всем объяснил, разрешил все проблемы.
Он рассказал, как явился в прокуратуру, появился в комнате номер семь, где сидели по углам за столиками три следователя, как он представился и один из них привстал, поздоровался, предложил сесть и сказал, что задаст несколько вопросов после того, как Вадим Сергеевич ознакомится с Заявлением.
— Я прочитал, и он мне дал в руки обе истории болезни — первого поступления и второго. И стал задавать какие-то несущественные вопросы. Не про то, совсем не про то, что волнует нас. Его почему-то больше всего интересовало, что я назначил консультацию гинеколога в первый же день при втором поступлении. Я ему и ответил: «Ну, назначил». А он говорит, и заведующая наутро подтвердила необходимость консультации. А я ему: «Ну, подтвердила». А он говорит, почему же гинеколог был лишь через три дня. Вот я и пытался втолковать, что значения для дела это не имело никакого. Чистая формальность. Все назначения были правильны и всеми потом подтверждены. И заболевание уже шло по хирургическому типу, и никакой гинеколог для дела был не нужен. Лишь для порядка. Я сказал: «Назначения были правильны, так что все в порядке». А он говорит, что раз девочка умерла, значит, непорядок. Как будто гинеколог мог предупредить смерть. Я объяснил, что все осложнения уже были чисто хирургическими. А он мне про историю болезни, про вскрытие, что источник всего был гинекологический. Ну и что — пусть толчок оттуда. Это уже сейчас не важно. Ведь мы…
— Вадим, ты нам не объясняй медицинскую сторону. Мы понимаем. Рассказывай, как было и что говорилось.
— Я и рассказываю. И им рассказал, что лечение с самого начала было правильным, что все последующие добавления были связаны с новыми симптомами, а не с ошибочным ведением больной. А он все равно талдычит: почему не был гинеколог, почему не был гинеколог сразу. Может, говорит, это халатность лечащего врача — это уже на Галину катит бочку. А я ему сразу: «Вы халатность нам не шейте». Он сразу по-другому стал. Говорит: «Мы вам ничего не шьем, мы ищем истину. Нам совершенно не нужно обрекать вас на какие-то лишние, несправедливые неприятности». То-то, сказал я ему…
— Ему?
— Ну, себе сказал. Я ему сказал, чтоб он не забывал, что халатность — это уже статья. Я-то ведь понимаю, знаю. А он опять про свое: «Отбросьте это слово, если оно вам не нравится, говорит, но объясните, почему не пришел гинеколог». А как я могу объяснить? Работы у них до черта, может, не успели, срочности-то не было. Чистая формальность…
— Ты им так сказал или опять объясняешь нам? Мы знаем.
— Ему сказал. Конечно, сказал ему. Потому как он привязался к тому, что я ночью сделал это назначение. Я сразу оборвал: «Не ночью, а вечером». Согласился. Но сказал: «Значит, нужда была сильная, да и заведующая утром подтвердила». И дался им этот гинеколог! Я опять объясняю, что нужда чисто формальная, что гинеколог потом написал, и показал ему в истории болезни запись: «С лечением согласен». А он опять за свое: «Показываете для формы, нуждаетесь для формы, а результат-то плачевный. Почему не было гинеколога сразу?» И все тут. А как он сразу придет? Я сказал, что гинекологи у нас по ночам не дежурят. А он ухватился, что я раньше говорил «по вечерам». Как будто не одно и то же. Для дежурства что вечер, что ночь…
— Про дежурство мы знаем. Ты б ему еще и про оплату дежурств за ночь объяснил.