Я ответил ему: «Мое самочувствие от этого тоже улучшилось. И другие говорят мне то же самое. Это — реальность! Я ничего не придумываю, ничего не подделываю. Здесь нет никаких „если“, „но“ или „однако“. Мне просто нужно найти правильные ответы».
С этой новой решимостью я упаковал вещички и отправился в своем трейлере в Калифорнию, подобно любителю-детективу, пытающемуся разгадать таинственную загадку. Я рассчитывал, что проведу в Калифорнии несколько месяцев и, может быть, отыщу какой-нибудь надежный источник, из которого смогу черпать информацию, какого-то человека, который обогатит мои познания, или открою какой-то способ представить свою идею в количественных терминах.
«Чужак в чужой стране»
Первое, что я сделал, — это попытался заинтересовать сомнологов — исследователей сна, работавших в Южной Калифорнии. Я обрывал телефоны, стучался во все двери. Представлялся как человек, чье прошлое было отдано электронике, и объяснял, что сделал кое-какие интересные наблюдения на тему сна и болевых ощущений и был свидетелем потрясающих результатов. Я говорил, что мне нужны эксперты, которые могли бы подтвердить мои наблюдения.
В поисках знающих людей я чувствовал себя, как герой классического фантастического романа Роберта Хайнлайна «Чужак в чужой стране». Мне казалось, будто я попал на другую планету. Я не говорил на их языке, а они не говорили на моем.
Представьте, каково мне было входить в кабинет ученого или врача, если мне все-таки удавалось до него добраться. Стены увешаны дипломами и наградами. Их обладатель — человек, который потратил не один год на то, чтобы стать экспертом в своей сфере. И тут вваливаюсь я, не получивший никакой формальной подготовки в этой области. Эксперты пересыпали свою речь биологическими терминами, которых я в жизни не слышал. А когда я переводил разговор на понятные мне концепции электроники — вроде напряжения, электрических полей, заземления, положительных и отрицательных зарядов в теле, — они впадали почти в такой же ступор, в каком пребывал я, слушая их разговоры о том, в чем они были специалистами.
Но сложности коммуникации были всего одной проблемой из многих. Другую проблему составляло то, что большинство ученых и врачей не имели никакого желания ввязываться в столь сомнительное дело или позволять упоминать в связи с ним свое имя: ведь у него не было никакой научной истории и законного статуса.
Один из этих ученых рассмеялся мне прямо в лицо. Поинтересовался, действительно ли я ждал, что он «поверит, что, если воткнуть гвоздь в землю, соединить его с железным наматрацником и заставить людей спать на нем, это облегчит их болевой синдром». Он сказал, что не поверил бы в это даже в том случае, если бы статья на эту тему была опубликована в New England Journal of Medicine.
А один врач сказал, мол, даже если то, что я говорю, — правда, с чего это вдруг он должен рекомендовать пациентам снимать обувь и выздоравливать бесплатно?
Еще один заявил, что я должен предоставить ему все опубликованные исследования, связанные с заземлением человеческого тела, а тогда уж он, так и быть, на них взглянет. Когда же я объяснил, что никаких таких исследований пока нет и именно поэтому я обращаюсь к нему, он посоветовал мне зайти еще разок попозже, когда кто-нибудь подтвердит обоснованность заземления.
Один развеселившийся исследователь спросил, а представляю ли я хоть приблизительно, сколько средств уходит на проведение исследований. И поведал, что потребуется пять лет трудов и пять миллионов долларов, чтобы провести настоящее научное исследование и опубликовать его результаты, если дело вообще до этого дойдет.
Специалисты, с которыми я разговаривал, были по большей части вежливы, но ни один не проявил к моим идеям ни малейшего интереса. Они учтиво спроваживали меня и желали удачи. Вот тогда-то я и решил провести первое исследование самостоятельно.
Как сдвигался с места снежный ком науки
Впрочем, не все еще было потеряно. В одной университетской сомнологической клинике я ухитрился разговорить нескольких дружелюбно настроенных студентов. Они сказали, что готовы проконсультировать меня по поводу методов проведения исследований. Я-то об этом и представления не имел. Прежде всего, мне предстояло выяснить, каким образом я смогу заземлить людей на период времени, достаточно продолжительный, чтобы получить измеряемый результат. Ведь люди на месте не сидят. Они заняты разными делами.