Голова моя уже, кстати, почти достигла спасительного царства пыли и мрака, когда в комнату, перешептываясь и смеясь, зашли две служанки. Зашли и застыли, как вкопанные!
Я тоже застыла. Наверное, это врожденный инстинкт- замирать, при приближении опасности. Чтобы хищник подумал, что я просто палочка. Или листик. Или просто сдохла…Хотя, о чем это я? Откуда такие инстинкты у человека? Я-ж не гусеница, реально. Наверное это просто тупняк напал…
Короче, я, как трехлетний ребенок, который играет с мамой в прятки, решила, что если я их не вижу, то они меня тоже не видят! А, если, при этом, я еще и не шевелюсь, то точно сочтут за мебель, спокойно пропылесосят меня и уйдут себе восвояси!
Ха! Как бы не так!
— Что это? — шепотом уточнил один потенциальный труп и другого.
— Думаешь, мертвое? — так же шепотом ответили ему.
Я вздохнула и, все так же, по гусеничьи, вскидывая попу кверху, начала разворачиваться.
Девушки слаженно ахнули. А потом, так же синхронно заверещали!
Это как-то, совершенно случайно совпало с тем, что я развернулась и повернула в ним свое очаровательное лицо…с всклокоченными в разные стороны рыжими вихрами, черными кругами от туши вокруг глаз и с перекошенной злобой и страданиями физиономией.
— Да твою-ж мать! — закатила я очи и тихо скомандовала затихшей под кроватью Фиалочке- Голос, солнышко мое!
Ангельское пение, приглушенное тяжелой мебелью и матрасом, мгновенно окутало все помещение. Дурехи замерли, с выражением неземного блаженства на лицах и с прижатыми к груди перьевыми метелками.
Как ни странно, увлеченная попытками встать и срочным поиском подходящей для связывания веревки или ее заменителя, я даже, умудрилась, не "поплыть" вслед за застывшими девушками. Как-то не до этого, видимо, было!
Беглый осмотр помещения выявил сразу несколько подходящих предметов: и шнурки от портьер, и шелковые шарфы, и мягкие кушаки, разнообразных оттенков и нереальной многометровой длины, раскиданные по всему периметру спальни. Все ясно! Гиён уборкой вещей не утруждался. Где кинул- оттуда на место и уберут.
Попрыгала в сторону кушаков и, снова, чуть не упала. Ну что делать? С другой стороны, в комнате только девочки! Что нам друг друга-то стесняться? И тогда, я просто сняла одеялко, выкуколившись из него, как прекрасная голозадая бабочка.
Теперь дело пошло куда как быстрее.
Не прошло и нескольких минут, как впавшие в экстаз от пения въёльта девушки уже валялись на полу, весьма неаккуратно уроненные мною в уже замотанном состоянии. Все-таки этот мир несовершенен! Чувствовалась явная нехватка скотча. (Липкой ленты, конечно! Хотя, в данных обстоятельствах, я и от одноименного алкоголя бы не отказалась). Обидно. Он бы сейчас был ох как кстати!
Дальше, кряхтя и отсвечивая голым тылом, я закатила два невменяемых тела под кровать, предварительно проверив, насколько крепко вставлены кляпы. Снова осмотрелась. Все-таки, ходить голышом в чужом дома как-то неудобно.
К моему счастью, на кресле обнаружилась шелковая сорочка Гиёна. Ну, то есть, это для него она была сорочкой. Надетая же на мое бренное тело, она, скорее, смахивала на платье, с подолом ниже колен. Рукава пришлось сильно закатать. Еще бы поясок какой приладить…
Кстати, я, весьма удачно приспособила один из кушаков в качестве таких импровизированных стрингов. Заодно, кое как, таким образом, решила проблему с интимными гигиеническими принадлежностями. Наскоро обтерла ноги. Вот как так все сразу-то в один день навалилось?
— Хватит, Фиалочка! — сказала я все еще голосящему въёльту, который, кстати, весьма плотоядно облизывался на засунутых к нему под кровать девушек- И не кушай прислугу! Это дурной тон! — бросила высокомерным тоном, косясь на перепуганных служанок. Еще бы! Прийти в себя под кроватью, связанными по рукам и ногам! Я бы тоже испугалась.
Девушки усиленно мычали, дергались и пытались выползти.
— Тишина под кроватью! — рявкнула я- Будем дергаться, скормлю кисоньке! У нее, бедняжки, как раз легкое несварение, после каменной кладки! Вот и подлечится!
Фиалочка послала мне полный обожания взгляд и снова облизнулась.
— Не сейчас! — строго уточнила я для въёльта- Потерпи, малышка! Мамочка думает!
В это время, за дверью спальни снова раздались шаги. На этот раз тяжелые. Не теряя времени, я метнулась к косяку, сильно вжавшись в него спиной. Дверь комнаты приоткрылась, и в проем протиснулась чья-то коротко стриженная, темноволосая башка:
— Ну вы скоро? Романьи уже слюной брызжет! Время уборки в крыле заканчивается! Эй! Вы где?
В этот момент, взор гостя, судя по всему, как раз наткнулся на несчастных девушек, которые, лежа под кроватью, вовсю вращали глазами, пытаясь намекнуть посетителю на грозящую ему опасность.
— Чего?! А зачем вы под кровать залезли-то? А? Да не понимаю я!
И, нечаянный неудачник сделал шаг в комнату, навстречу своей судьбе.
Я решила, что, во-первых, терять мне уже нечего. Подумаешь, телом больше, телом меньше. А, во-вторых, лежащее тело, в моем случае, всяко лучше, чем тело верещащее и быстро бегающее. Потому, я схватила с комода огромную фарфоровую вазу (Господи, сделай так, чтобы это не оказалась сильно дорогая вещица периода какой-нибудь династии) и, с характерным звоном, разбила ее о ничего не подозревающую голову.
Тело рухнуло на пол. Под кроватью обреченно застонали служанки. Я, с чувством выполненного долга, отряхнула руки и наклонилась к ним:
— А подсказывать нехорошо! Еще раз попробуете меня сдать- предприму санкции! — погрозила я им пальцем.
Девушки понятливо закивали.
На бесчувственное тело ушло сразу два кушака. И несвежие трусы, в качестве кляпа. Да и закатывать мужчину под кровать оказалось куда сложнее, чем предыдущих женщин. Тем более, не стоит забывать, что габариты населения этого мира были, мягко говоря, не тщедушными. Но выбора, собственно, уже небыло. Мне просто по зарез нужно было переждать нашествие прислуги и найти кабинет! Казалось бы, всего-то!
Но нет. Судьба вновь не была ко мне благосклонна!
Я, как раз, уперлась руками в бок мужика и, высоко отклячив свою, выглядывающую из-под рубашки попу, пыталась дотолкать его чуть подальше, чтобы его белоснежные гольфы не выглядывали так открыто из-под мебели, когда дверь в комнату снова приоткрылась:
— Дано, ты где тут застрял? — громким шепотом осведомился вновь прибывший- Давай быстрее! Романьи уже идет с обходом, проверять уборку! Ой! А ты кто такая, красавица? — с заигрывающими интонациями в голосе обратился он к моей заднице, пока я, замерев в неудобной позе, судорожно пыталась придумать, что делать дальше.
А, ладно! Была не была! И я повернула голову и радостно улыбнулась.
Мужик истерично взвизгнул и, уже кстати, совершенно без моей помощи, шмякнулся в глубокий обморок.
Слабак! Ну потек макияж немножко… Но не без макияжа же! Вот совсем не накрашенную я себя тоже, иногда, побаиваюсь. А так то что…
Под кроватью девушки обреченно застонали. Их приятель по несчастью застонал горестно- видимо пришел в себя, с шишаком на затылке. И больно и обидно. И пыльно. А потому что убираться под кроватью нормально надо было!
— Двигаемся, граждане! — кряхтела я, упираясь ногами в связанное тело и пытаясь запинать его все под ту же кровать- Там всем места хватает! Не наглеем и утрамбовываемся, по хорошему!
Население под предметом мебели страдальчески пищало, мычало и елозило по полу, сдвигаясь к дальнему краю. А я, кое как разместив четвертую жертву, взвесила в руке кочергу и, со зверским выражением на лице, снова засела за дверью.
Ну да, я вошла в охотничий раж. У меня бывает. Редко, правда. Но бывает, чего уж греха таить.
Не, я не то чтобы сильно азартная. Но вот, помню, в моем далеком детстве, мы с родителями поехали как-то, по осени, в лес, за грибами. Именно поехали. Хотя, за калиткой нашей дачи и так начинался густой еловый лес. Но нет! Вы же понимаете нашу русскую душу! Грибы самые вкусные где? Правильно! Там, где их тяжелее всего добыть! А, желательно, еще и не законно! Поэтому мы с папой и мамой сперва топали два километра до железнодорожной станции, которая гордо именовалась каким-то там «…дцатым километром» и видела останавливающиеся вагоны только раз в день по четным числам в високосный год. Потом, ехали еще час в неизведанные дали, дружно кушая вареные яйца и запивая их обжигающим чаем из термоса. И все это под мамино неизменное: «Вот, сейчас все съедите, а потом нагуляетесь по лесу и жрать захотите! Где я вам возьму?».