— Я пойду, извини, — резко встал он с кровати и направился к двери. Внутри всё резко оборвалось. Ему стало так больно и неприятно, в том числе, потому что они не сказали ему.
— Ксавье, — окрикнула она его, но он даже не обернулся, и она чувствовала себя виноватой после этого.
Как только он ушел, она спустилась вниз и пожелала родителям спокойной ночи. Но всё это была лишь фикция для того, чтобы скорее остаться наедине с тем зеркалом. Поэтому стоило ей вернуться, руки потянулись снять с него скотч и старую ткань, чтобы поскорее…
— Тайлер, — провела она ладонью по стеклу. Зеркало вновь накрыл туман, отражение пропало, а затем…
— Родная… — ответил он, сидя на полу. — Наш дом… Наша спальня.
В его голосе слышалась небольшая радость за то, что он видел вокруг. Ведь именно этот дом был для него всем.
— Да, я принесла зеркало сюда, — ответила она, трогая руками гладкую поверхность. — Ты не представляешь, как я хотела увидеть тебя. Весь день. Как я хотела снова услышать твой голос.
— Представляю, малышка… Я только об этом и думал, — подполз он к зеркалу. — Надеюсь, ты отказалась от своей идеи.
— Конечно, нет… Я ищу. Но мне нужно немного времени… Совсем немного, Тайлер. Твой отец мне поможет, — смотрела она на него сквозь зеркало, но словно по-настоящему.
— Отец? — посмеялся он. — Не верю, что он пойдет на это… Он не верит в загробный мир.
— Поверит. Я заставлю, — настойчиво прозвучал тонкий голосок, и Тайлер посмеялся.
— Не сомневаюсь.
— Мне не хватает наших вечеров… — с грустью промолвила она. — Я совсем не умею без тебя жить.
— Я помню, как говорил тебе то же самое, еще когда… — опустил он взгляд.
— Теперь у меня чувство, что ты просто уехал ненадолго… Но скоро вернешься. Обнимешь меня, как раньше. И я буду всё чувствовать… Мы будто говорим по телефону, верно? — шмыгала она носом.
— Об этом я и говорю… Если не получится… — начал он говорить, но она перебила.
— Получится.
— Нет, подожди… Уэнсдей. Если не получится, тебе будет больнее, а это значит, что нужно подготовить себя к этому. Пожалуйста, Уэнсдей. Общайся с живыми людьми. Я прошу тебя. Даже с моим отцом… Он не будет против.
— Тайлер… Ты наблюдаешь за ним? Потому что ощущение, что только за мной… — ответила она с горечью на устах.
— Один раз… Я увидел его один раз. Он был слишком пьяный, я не стал задерживаться надолго. Он словно говорил что-то самому себе на кухне, но был никаким, и слова было не разобрать, — сказал он, собирая эмоции в кулак. — Дело не в отце. Дело в том, что я умер. И, если ничего не исправить, а я уверен, так и есть… Вам нужно отпустить.
— Я не отпущу тебя. Я никогда тебя не отпущу. Ты забыл?! — истерически выдала она, прижимаясь в упор к зеркалу. — Никогда, Тайлер.
— Уэнсдей… Малыш… Прости… Я всё время забываю, как ты ненавидишь это, — сказал он, остановив себя.
— Теперь не ненавижу… Теперь я бы слушала это через каждые десять минут, лишь бы ты был рядом, — примкнула она лбом к стеклу. — Всё это нечестно…
— Тук-тук, с кем ты говоришь? — появилась на пороге удивленная Мортиша. — О… Ты купила зеркало? Или это подарок Ксавье?
— Нет, мама, — закрыла она его собой. — То есть, да, но это неважно, я хотела спросить у тебя одну вещь. Это покажется странным, но мне нужно это знать.
— Ладно, я всегда тебя слушаю, дорогая, — присела Мортиша на кресло.
— Есть ли где-нибудь в Джерико ведьмы? — спросила она в лоб.
— Да, есть одна. Она училась с нами в Неверморе, так здесь и осталась. Я не так давно видела её, могу дать телефон, а что такое? — спросила она огорченно. — Ты снова хочешь влипнуть в неприятности?
— Я хочу усилить свой дар. Просто видения. Хочу ими полностью обладать, ведь давно этим не занималась, — сочиняла она одну ложь за другой, но, похоже, что ее матери нравились эти слова. Они были для нее как бальзам на душу. А то, что нравится, всегда хочется воспринимать за чистую монету.
— Я дам тебе ее номер. Поговоришь. Спросишь. Она сильная ведьма и подскажет тебе, — сказала Мортиша спокойным, рассудительным тоном. — Давай поужинаем в семейном кругу. Мы с отцом хотим поговорить с тобой.
— Да, я сейчас приду, — кивнула она, дожидаясь, когда мама уйдет.
— Рано или поздно придется сказать, Уэнс, —
произнес он с грустью. — Их это не обрадует.
— Я скажу… Мы скажем это вместе. Когда ты вернешься ко мне, — очень уверенно сказала она, глядя на него. — Любой ценой, Тайлер. Любой.