Выбрать главу

Те, кто каким-то чудом остались невредимы, или отделались лёгкими ранениями, орали во весь голос и катались по земле от боли, что невольно транслировали искалеченные зелтроны. Многие, включая Зару и случайную подружку энсина, вырубились от болевого шока, в то время как сам энсин с криками катался по дну ямы, судорожно ощупывая себя в поисках источника этой адской боли. Один из "дикарей", с торчащим в плече обломком дроида валялся на земле и хохотал, как безумный, а другой прекратил судорожно мотать головой, направил бластер в висок и выстрелил, избавляя себя от нахлынувшего безумия.

Костас со стоном подтянул своё ставшее вдруг непослушным тело к краю ямы, не обращая внимания на то, что опорой ему служит воющая Ракша. И... наткнулся взглядом на клона.

Разведчик стоял на коленях, словно молясь неведомым богам. Вот он повернул голову, и Рам, несмотря на разделявшее их расстояние и два визора, почувствовал, что они оба испытывают одно и то же чувство - ужас от свершившегося.

Клон стоял на коленях, и не думая укрыться, но в него никто не стрелял - хватало иных забот. Вот к нему подбежал его собрат, ухватил за лямки ранца и потянул к уцелевшим кустам, но Рам видел лицевую пластину солдата, обращённую к бойне. И только в этот момент наконец-то открыла огонь зенитка, бессмысленно и бесполезно полосуя воздух из всех четырех стволов, словно салютуя улетевшим республиканцам.

- Ракша, - Костас с трудом вернулся к реальности. ВИД его шлема показывал, что мандалорка цела, и её крики были лишь эхом чужой боли. - Вызвать медиков. Живо! - он упёрся руками в бруствер и с трудом вытянул себя из ямы.

Капитан Костас Рам видел и пережил многое. Он ходил в атаки, зачищал здания, лежал под артиллерийским огнём, ловил преступников, горел в машинах. Но то, что было сейчас... Мандалорец стоял среди раненых, мёртвых и умирающих, чувствуя разом всех. И это... было жутко. Рам словно пережил сотню жизней и смертей разом. Безразлично шатающиеся среди этого хаоса уцелевшие дроиды придавали картине ещё более безумный вид.

Частью замутившегося сознания он отметил, что Ракша всё же перестала выть и кое-как поднялась на ноги, пошатываясь из стороны в сторону. Голову она наклонила набок и по этому жесту мандалор понял, что его приказ выполняется.

Армейские медики прибыли одновременно с зелтронскими экстренными службами, но если последние знали, что их ждёт, то для "живого" персонала сепаратистов происходящее стало сюрпризом. Попав в зону действия эмпатической агонии, большинство из них повторили судьбу сослуживцев, в один момент оказавшись совершенно не дееспособными. На ногах каким-то чудом остались лишь двое из шести живых врачей и три санитара, да медицинский дроид, озадаченный странным поведением внешне не повреждённых людей. Пока ошарашенные сеповские врачи пытались совладать собой в окружении ждущих распоряжений дроидов-санитаров, зелтроны уже оказывали помощь раненым. Экстренные службы краснокожие прозорливо составляли преимущественно из дроидов. В каждом экипаже под руководством зелтрона находились дорогой медицинский дроид, пара дроидов-санитаров и несколько дроидов-техников, способных выпилить пострадавшего из разбитого спидера, или, как в данном случае, разобрать завал. Из дюжины прибывших экипажей лишь в одном форму экстренной службы носила женщина. На Зелтросе оказанием экстренной помощи по понятным причинам чаще занимались мужчины.

Имея опыт работы в подобных условиях, пусть и меньшего масштаба, зелтроны-спасатели без нужды не лезли в гущу агонизирующих пострадавших, занимаясь руководством дроидами и помощью тем, кого те уже доставили к медицинскому транспорту. Пока медицинские дроиды перемещались от пострадавшего к пострадавшему, оказывая первую помощь, вводя обезболивающие препараты и маркируя транспортабельных, дроиды-санитары грузили последних на носилки и доставляли к транспорту. Лишившихся руководства санитаров сепаратистов краснокожие не моргнув глазом приставили к делу. Поскольку их приказы не противоречили программам и задачам дроидов, те подчинились.

С каждой минутой работы медиков Костасу становилось легче. Развитая медицина планеты предоставляла широчайший перечень сильных обезболивающих, и скоро ощущение чужой боли стало притупляться, и к работе сумели приступить пришедшие в себя медики КНС.

Когда все тяжелораненые были отправлены в больницы, а остальных переместили из зоны бомбёжки, зелтронские спасатели стали прочёсывать территорию, как ищейки выискивая находящихся в сознании под завалами. Эмпатия позволяла сделать это в считанные секунды, без тщательного сканирования и иных сложностей, с которыми сталкивались спасательные службы других планет. По их наводкам дроиды-техники начинали разбирать завалы, а когда все раненые, которых сумели отыскать с помощью эмпатии, были извлечены из-под обломков, дошло дело и до сканеров. Поиск с их помощью был долгим и кропотливым занятием, но раненых лишившихся сознания эмпаты почувствовать не могли. Несмотря на это, они образовали что-то вроде живой сети, стоя друг от друга на расстоянии, позволявшем коллективно охватить всё место побоища на случай, если кто-то под завалами придёт в себя.

Это время словно выпало из жизни Рама. Он отваливал феррокритовые глыбы, накладывал повязки, что-то командовал санитарам, не слыша своего голоса... Часть мандалора жила своей жизнью, словно сама по себе действуя по заложенному алгоритму. А другая... Другая его часть навсегда осталась там - под завалами разрушенного опорного пункта.

Вопреки законным опасениям, к месту трагедии не набежали ни вездесущие журналисты, ни многочисленные обезумевшие родственники пострадавших, мешающие работе решительно всех служб. Точнее, местных пришло много, но они оказались неожиданно вменяемыми, а под руководством пришедшей в себя Зары ещё и полезны. Местные журналисты, к примеру, вместо охоты за сочными кадрами взялись за информационное сопровождение пострадавших, собирая и упорядочивая данные о том, кто в какое медицинское учреждение поступил и в каком находится состоянии. Кто-то развозил родственников по больницам, кто-то помогал с разбором завалов, а кто-то уводил прочь излишне впечатлительных доброхотов, своими переживаниями мешавшими работать остальным. На Зелтросе затасканная фраза "чужой беды не бывает" обретала реальный смысл.

Лишь когда последнего убитого запаковали в мешок с инертным газом, до Костаса дошёл весь смысл произошедшего - вышло так, что он, мандалорец, трусливо укрылся за спинами гражданских. Нет, как и все представители своего народа, Рам не был святым - всё же мандалорцы тысячелетиями славятся по всей Галактике именно как воины. Но у воинов есть свой кодекс чести, нарушать который запрещено даже самым заслуженным из них. А тут... Костас вскипел от переполнявшего его гнева. Ну, слизь зелёная... То, что неймодианец вообще-то его прямой и непосредственный начальник, Рам и не подумал: больше всего на свете ему сейчас хотелось схватить эту самодовольную жабу за воротник его дурацкой мантии и ударом кулака вбить в трусливую душонку генерала хоть немного чести.

- Ракша, - окликнул он мандалорку. - Возвращайся в комендатуру. А я навещу господина генерала. Задам пару вопросов.

С этими словами Костас прыгнул в спидер и умчался, предоставив Ракше решать вопрос о возвращении в комендатуру, а также о том, что делать с леди-мэром, так и не подумавшей уйти с места трагедии самостоятельно.

В свой кабинет Костас вернулся меньше чем через час, будучи окончательно взбешенным. Как и следовало ожидать, неймодианец отказался не то что объяснить мотивы своего поступка, а вообще даже принять мандалорца в своём кабинете. Проклятый торгаш высокомерно заявил, что не собирается отчитываться перед каждым капитанишкой, и оборвал связь, оставив Костаса бушевать внизу, у шлюза "Лукрехалка".

- Налей, - скомандовал Рам, бурей ворвавшись в кабинет.