- Раз такое дело, - решился он, - то скажи, ты сейчас используешь феромоны?
Отправившись на эту прогулку, комендант совершенно осознанно нарушил собственное правило не контактировать с местными без дыхательных масок или носовых фильтров. Помимо желания научиться без всяких приборов отслеживать эффект от применения зелтронской биохимии, ему было по-человечески интересно испытать на себе то, о чём он слышал так много невероятных историй.
- Совсем немного, чтобы тебе было проще расслабиться и думать о приятном, - призналась Эрис.
- А ты можешь постепенно увеличивать концентрацию, чтобы я успел осознать эффект? - попросил Рам.
- Всем сперва любопытно, - снова очень заразительно рассмеялась девушка, и Костас невольно улыбнулся в ответ. Последнее он тут же списал на действие вина и той самой полученной дозы феромонов.
- Я буду очень медленно увеличивать концентрацию, но, поверь, нам лучше сперва перебраться в более уединённое место...
Такое место нашлось неподалёку - тот самый павильон, что Костас заметил раньше. Оказалось, что он разделён на отдельные номера, вроде гостиничных, но неуловимо от них отличающихся атмосферой уюта и уединённости. В том, куда привела его Эрис, была просторная ванная человек на пять, не меньше, и какое-то невероятное количество банок, бутылок и прочих ёмкостей далёких от мужского понимания.
- А теперь расслабься и следи за сменой ощущений, - посоветовала кафарель, указав Раму на удобное кресло. Когда тот занял его, свет погас, и номер погрузится в темноту, в которой со всей отчётливости проступили светящиеся рисунки на теле Эрис. Раздался тихий шелест падающей на пол одежды, и рисунок обнажился полностью. Причудливо изломанные линии, подчиняясь движениям девушки, складывались в завораживающий танец, всё больше и больше затягивающий мандалорца в омут чувственности. Потом он так и не смог вспомнить, когда протянул руки к обнажённой зелтронке...
Раньше, когда Костасу доводилось слышать неправдоподобные байки о невообразимых удовольствиях, что способны доставить зелтронки, он не воспринимал их всерьёз. Ну что, по большому счёту, может сделать в постели женщина с красной кожей, и при этом не может женщина любой другой расцветки? Теперь он понял, как заблуждался. Чарующий танец и неодолимое действие феромонов разожгли в нём желание, а благодаря эмпатии, Эрис всецело разделяла его страсть, возвращая возросшую и приумноженную жажду любви, обнажив перед ним свои чувства. Никогда раньше мандалорцу не доводилось быть с женщиной, которая была настолько желанна для него и для которой он был желанен не меньше. И он совершенно не ожидал, что подобное возможно за деньги.
Строго говоря, ничего этого он в тот момент не осознавал, совершенно потеряв голову, будто шестнадцатилетний юнец. Словно сорвало створ плотины, высвободив многое из того, что Костас Рам уже много лет тщательно скрывал даже от самого себя. И, как оказалось, даже кое-что новенькое. Комендант и сам не заметил, как в какой-то момент начал называть свою любовницу Зарой. Та не указала ему на ошибку, продолжая дарить удовольствие, нежность и любовь. Плотские удовольствия сменялись умелыми прикосновениями, прогонявшими застарелую усталость из тела. Иногда Костасу казалось, что руки этой женщины способны возвращать молодость: стоило ей закончить очередной сеанс самого приятного в жизни мандалорца массажа, как исчезала привычная напряжённость мышц, порождавшая едва заметную скованность тела.
- Телесное желание - это боль, - негромко рассказывала кафарель несколько часов спустя. Расслабленный и приятно опустошённый Костас лежал в горячей воде с прикрытыми от удовольствия глазами. Руки Эрис всё также умело блуждали по его телу, отыскивая последние скрытые очаги напряжения.
- Когда боль скапливается и становится невыносимой, она лишает покоя, и лишь избавившись от этой боли, мы обретаем блаженство.
Если в голове мандалорца и были какие-то возражения на сей счёт, ему не хотелось даже открывать рта для их озвучивания. Он и впрямь блаженствовал, нежась в прикосновениях женских рук.
- Ласки, прикосновения, поцелуи, объятья, секс - всё это способы избавиться от боли, вернуть целостность телу и душе. Почувствуй, насколько иначе ты теперь себя ощущаешь.
Костас кивнул, соглашаясь. В теле воцарилась приятная истома, а издёрганные нервы, казалось, прошли капитальный ремонт и были заменены на метровой толщины канаты, которые используют на кораблестроительных верфях для принайтовки деталей звездолётов.
- Умопомрачительно, - лениво отозвался он, по достоинству оценив произошедшие перемены.
Сейчас Костас чувствовал себя помолодевшим лет на десять. Тело было одновременно мягким и расслабленным, как подтаявший воск, и лёгким, полным сил.
- Это - и есть твоё естественное состояние, - шептала Эрис, ласково поймав губами мочку его уха. - Иное - признак недомогания.
- Хочешь сказать, что обычно я болен? - блаженно зажмурившись уточнил мандалорец.
- Правильней будет сказать, что ты "хэтан" - лишённый цельности. У тебя сильное тело, но ты много от него требуешь и мало даёшь. - Пальцы Эрис неспешно скользнули по шраму, украшавшему плечо Костаса. - Давая телу лишь самое необходимое, но лишая естественных для него удовольствий, ты подрываешь собственные силы.
- Получается, что зелтронцы всегда чувствуют себя.... так? - не поверил Костас. Одно дело - ненадолго почувствовать себя в раю, но совсем другое - принять то, что для кого-то это норма.
- Как правило, - промурлыкала кафарель. - Для нас это естественно. На Зелтросе нет бессмысленных ограничений, наносящих вред телу и душе. Наши тела - храм. Прекрасный, цельный, здоровый, созданный для творчества и удовольствий. А ты зачем-то разрушаешь сам себя, запирая внутри собственные желания и страсти. На моём месте сейчас могла быть женщина, к которой тянется твоё сердце. Зачем ты себе противишься?
- Она замужем, - Костас вздохнул и добавил. - Да и... не для неё такие как я... - и лишь потом сообразил, что, собственно, он только что сказал.
- Эй! - рывком сев, воскликнул Рам. - Откуда ты знаешь?
- Ты называл меня Зарой, - просто ответила кафарель, и в её голосе не было и следа обиды. Она вновь ласково прильнула к мандалорцу и успокаивающе погладила его по руке. - Нет нужды искать замену той, с которой ты хочешь быть рядом. Что до замужества... Она зелтронка?
- Да, - нехотя кивнул Рам, и, не желая продолжать разговор, дабы не сболтнуть лишнее, добавил:
- И замнём тему. Просто уясни, что для меня она слишком хороша, вот и всё.
- Как пожелаешь, - не стала настаивать Эрис, - но мы считаем, что для любви нет границ, условностей и сословий. И нет тех, кто не достоин любви.
Развивать тему она не стала, вновь вернувшись к нежным и чертовски приятным прикосновениям.
В таком виде бравого коменданта города и застал Грэм Нэйв, успевший уже накрутить себя до самых параноидальных идей, ибо на звонки Рам не отвечал с упорством банты, а потом и вовсе отключил коммуникатор. Пришлось припахивать радиоразведчиков, отследивших сигнал коммлинка Рама и наведших на него штурмовую группу, возглавленную лично Нэйвом.
- Хвала яйцам, - были первыми словами контрразведчика, когда он с бластером наперевес и в сопровождении Раджа вломился в комнату, в которой блаженствовал Костас.
- И какого рожна? - лениво полюбопытствовал тот, млея от прикосновения умелых и чутких рук зелтронки. Та, к слову, никак не отреагировала на появление посторонних вооружённых мужчин в номере. На Зелтросе отсутствовало табу наготы, и местные не чувствовали неловкости, если их заставали, к примеру, с любовником в ванной.
- Да вот, волнуюсь за тебя, - огрызнулся Грэм, суя бластер в кобуру. - На хера ты комм вырубил? Я чуть на поодо не изошёл, пока тебя отыскал. Турист хренов... - несмотря на грубый тон, в голосе капитана звучало искреннее облегчение - Нэйв действительно переживал за грубого, но честного мандалорца, с которым успел сдружиться.
- А чтоб не задалбывали, - отмахнулся Рам. - Сядь, воин, расслабься...