Я сел на свободное место на одной из лавочек и, машинально приняв бывалый вид путешественника, стал ждать. Но никто ни о чем не спрашивал, никому не было до меня дела, каждый был занят своим…
С чувством растущей тоски видел я нескольких мужчин — некоторые даже интеллигентны на вид! — да и не только мужчин. Я точно знал, что здесь есть по крайней мере две девушки, — одна и сейчас бегала туда-сюда, порхала, как мотылек, очень хорошенькая, хотя и очень молоденькая, а другая… Да, где же другая? Я мельком видел ее, еще когда только приехал, она явно постарше, лет двадцати двух… Но — увы. Нарядная и тщательно причесанная, гордо ступая, вышла она из дверей дома в сопровождении надутого и угрюмого парня, некоммуникабельно прошествовала через двор и скрылась со своим ни на шаг не отступающим спутником в темноте алексинской ночи… А мужчины? Двое из них почти тут же сговорились о чем-то и тоже вышли, чуть ли не крадучись, потихоньку, — очевидно, чтоб не заметили жены, бойко моющие грибную посуду… Еще один громко зевнул и во всеуслышание сообщил, что отправляется спать…
Я сидел растерянный и разочарованный, такой, кажется, одинокий в этом большом и праздничном, перенаселенном мире.
И вот тут-то…
И вот тут-то справа от меня шевельнулось что-то, до того неподвижное, темное, и я услышал вежливый негромкий вопрос:
— А вы издалёка?
Сначала я даже легонько вздрогнул, так как совсем не ожидал вопроса именно с этой стороны, — с самого начала там сидел кто-то молчаливый и мрачный, — но, приглядевшись, увидел слегка блестящие во тьме глаза, направленные на меня, и уже совершенно точно понял, что вопрос обращен ко мне.
Сдерживаясь, чтобы не показаться легкомысленным и не вспугнуть собеседника, я спокойно, безо всякого нажима ответил:
— Я из Москвы. А вы?..
— Сосед ваш. Из-под Москвы. Из Клина.
Голос был пожилой, мужской, прокуренный.
Однако, представившись, мой сосед замолчал и довольно долгое время не подавал признаков жизни. Тем не менее я почему-то был твердо уверен, что на этом наш разговор не кончится. Я бы и сам заговорил, не дожидаясь, но ведь неловко, черт побери. Опасался я, что томящиеся во мне слова и чувства так прямо и выплеснутся неудержимым, неостановимым потоком. И молчал.
А он молчал тоже.
Однако спустя некоторое время справа опять шевельнулось.
— Это вы давеча на велосипеде приехали? — тихий, спокойный голос.
— Да, — ответил я, на этот раз чрезмерно все-таки оживившись.
— Путешествуете?
— Да.
— Нравится?
— Еще как!
У меня аж сердце забилось в предвкушении собственного рассказа.
— Я, правда, не совсем из Клина, — сказал тем временем мой сосед. — Деревушка там есть такая — Куликово. А до этого в Усть-Пристани жили…
И опять пришлось мне изумиться. Ведь в деревушке Усть-Пристани я провел много дней — с ней и с соседней деревушкой, Медвежья Пустынь, связано очень много, там у меня и любовь-то была как-то летом, и именно в тех местах 13 августа убил я того самого, первого в жизни, тетерева, а в Усть-Пристани в просторной избе, видимо, и сейчас живут женщины-вдовы, у которых я провел как-то пол-лета, пытаясь написать свою первую повесть. Ну прямо сама судьба послала его мне, прямо сама судьба.
— Усть-Пристань? — переспросил я. — На реке Сестре?
— Да, — блестящие глаза качнулись во мраке. — А что, вы эту деревушку знаете?
— Еще бы. И Усть-Пристань, и Медвежья Пустынь — я ведь в тех местах часто бывал. Александрово, Трехсвятское, Нижнево, — крыл я напропалую. — В Усть-Пристани я у Богомоловых жил, — может, знаете?
И с юношеским, неприличным воодушевлением я повернулся к соседу.
— Богомоловых? Как же… — ответил голос из темноты. — Тетя Саша, тетя Дуня… Третью вот забыл.
— Мария Васильевна.
— Верно. Мария Васильевна. А тетя Саша умерла, знаете?
— Что вы. Не знал. Но помню: она ведь совсем старенькая была. Восемьдесят с чем-то?
— Да, восемьдесят два. Я ведь родственник тети Саши, сестра она мне двоюродная.
Вот так. Помолчали, пока я приходил в себя. Тесен мир! А совпадений сколько?
Случайно это или — опять 13 число? Впрочем, в настоящем путешествии все может быть. Пора бы уж перестать удивляться.
А разговор тем временем перешел на другую тему. Мой собеседник, оказывается, не всегда жил в окрестностях Клина. В разные периоды своей жизни он бывал то в Москве, то в Волоколамске под Москвой, то в Электростали.