Проснулась я от ощущения всепоглощающего ужаса. Боги, боги, боги, пожалуйста, нет… Кожа покрылась липким холодным потом, руки противно тряслись. Почти не слыша своего сердца, я сжалась в комочек под одеялом, не решаясь высунуть наружу даже кончик носа. Ужас приходил откуда-то извне, накатывал волнами, заставляя меня замереть, застыть, перестать дышать, чтобы эти, снаружи, меня не нашли…
Где я?
В Академии, услужливо подсказала память. В гостевых апартаментах на преподавательском этаже, запертая на ключ ненормальным некромантом… с которого вполне станется устроить «проверку» новенькой! Вспышка злости на профессора, целый день поливавшего меня грязью, чуть взбодрила, возвращая способность рационально мыслить.
Я заснула с книгой в руках, сидя у камина. Даже переодеться не успела. На мне сейчас эльфийские доспехи, кольцо из живого серебра и… и… и я ведьма, в конце концов!
Ме-едленно, трясущимися руками я стянула с головы одеяло.
Ничего.
В камине багрово тлеют угли. Трепещет на сквозняке пламя наполовину оплывшей свечи, разгоняя тени по серым камням стен. Книга валяется на полу, часть страниц замялась. Тишина. И только из спальни, еле слышное…
Шурх. Шурх-шурх. Шшш…
Я нервно сглотнула, нечеловеческим усилием воли не давая себе забиться под одеяло. Там, за тонкой деревянной дверью, что-то было. И от одного присутствия этого желудок скручивало от потустороннего ужаса и обреченности. Но если я сейчас поддамся страху и забьюсь под одеяло, то к утру от меня останется только жалкий скулящий клубочек. Пока я вижу, пока я готова к обороне, мой рассудок в безопасности.
Пламя на кончике фитиля дернулось, мигнуло… и погасло.
Багровое свечение углей в темноте и тишина. И вялые, шаркающие шаги за ненадежной перегородкой двери. Я до боли закусила губу.
Свет, ну хоть какой-нибудь свет! Ну почему когда не надо, силу невозможно удержать, а когда необходимо сражаться — не дозовешься?
Шуршание за стеной прекратилось. Дверь в спальню начала открываться — медленно и абсолютно беззвучно. Я шарахнулась назад, врезаясь в высокую спинку. Диван опрокинулся, увлекая меня на пол. Бедная, насмерть перепуганная я с размаху впечаталась затылком в каменный пол и наконец-то узрела мистические нити пополам с пляшущими звездочками.
Есть!
Дрожащими пальцами я выдернула из невнятной мешанины яркую серебряную нить, вплетая ее в почти готовый узор. Болезненный, бесконечно долгий удар сердца… И на моих ладонях расцвел сияющий бутон.
Несколько минут я лежала зажмурившись, боясь даже шевельнуться, прежде чем поняла, что нечто, наводившее ужас, ушло. Исчезло…
М-м-мамочки… Что же это было, а? И что я сотворила такого, что оно предпочло сбежать?
Зайти в спальню я так и не решилась, хотя дверь теперь была настежь открыта и в темном пространстве просматривался силуэт кровати, а над ним — окно с толстыми прутьями решетки. Если честно, думала, что вообще не усну — дня этак два. Но… Пока выбралась из-под одеяла, перевернула обратно диван… Сияющий цветок, похожий на лилию, поставила в прозрачный бокал рядом с канделябром. Утром подумаю, что же я призвала в приступе паранойи. Очертила вокруг злополучного дивана круг солью (обычной, не зачарованной… думала, пригодится в дороге, а вон как оно вышло…), привела в порядок книгу… За единственным на три комнаты окном рассвело, и меня сморил здоровый сон без всяких кошмаров.
Утро началось по сценарию, прекрасно обкатанному еще Максимилианом. То есть я просыпаюсь от мерзкого хохота, краснею непонятно почему и долго-долго злюсь. Только источником беспокойства на этот раз стал некромант.
Сначала я услышала скрип двери — тихий, на грани слуха, едва различимый сквозь сон. Потом — гнусное хихиканье. Ну, а затем… он рассмеялся во весь голос, безнаказанно продлевая жизнь за мой счет, я подскочила на месте, оступилась и шваркнулась об пол. Снова затылком.
Здравствуйте, звездочки, здравствуйте, родимые.
Покосившись на некроманта, продолжавшего совершенно несолидно веселиться, я пожалела, что на этот раз нити не появились. Хм, а сегодня Рэмерт не выглядит таким распустехой — голова явно чистая, из-под свитера выглядывает стираная рубашка. И побрился, кажется.
— Доброго утра вам, — предельно вежливо сказала я, стараясь, чтобы это не прозвучало похожим на "да пошли вы…", как у героя известной истории.
— Доброго, доброго… ой, не могу… да ты посмотри только… — с трудом выдавил из себя Мэйсон, утирая выступившие слезы. Веселись, веселись, мрачно подумала я, и на моей улице будет праздник. Не знаю когда, но точно будет. — Ты от кого здесь оборонялась? От Древних, что ли? А это что? Зачарованный круг? Ашемитовой? крошкой? А где руны?
— Нет, простой круг из соли, — язвительно протянула я. Кажется, есть шанс поквитаться. — Наши, ведьмовские заморочки. Вроде бы магии нет, а защищает…
— И в чем же выражается эта защита? — заинтересованно подался вперед некромант. Как же удачно, что он стоит у двери! Если бы вошел в круг, шутки бы не вышло, соль на нежить только и действует… А так… сейчас оберну по кругу нить, и…
— Как известно, круг из соли и веточка можжевельника под порогом не пускают в дом человека с нехорошими намерениями, — невинно заметила я, разглядывая маникюр. То есть обстриженные под корень, облезлые ногти. И когда успела испоганить плоды трудов Феникс?
— Пфе! — презрительно скривился некромант. Ага, попался! — Научно доказано, что неодушевленные предметы и явления, в том числе заклинания, не могут отличить «хорошее» от «плохого»…
Ну же, подумала я, еще один шажочек… Умница!
— … а, следовательно, все эти деревенские штучки, крошка, это суеверия, от которых тебе придется срочно отуча…оту… Черт! Это что еще за дрянь?
Некромант задергался, пытаясь выпутаться из невидимой паутины. Влип, как муха в варенье! И это — знаток боевой магии, светило науки и, самое главное, кумир моего брата? Я позволила себе почти незаметную, но очень выразительную улыбку.
— Это? А, это суеверие в действии, профессор. Видимо, у вас есть нехорошие намерения в отношении меня…
Ха, да "липкая сеть" — лучшее, что я знаю! Это простенькое плетение я с детства шлифую. Слабое, тонкое… но очень коварное! Пока одну ниточку отцепишь, по уши замотаешься.
Уловив иронию в моем голосе, Рэмерт тут же перестал дергаться и поднял многообещающий взгляд:
— Верно подмечено! Самые что ни есть нехорошие. Дело в том, что я собираюсь пригласить тебя на завтрак… где мы обсудим твое поступление в Академию… и мое в этом участие, — почти промурлыкал он. И подмигнул.
Я вспыхнула до корней волос. На что он намекает, этот…этот… Этны на него нет, а то бы поговорил у меня! У нее… У нас, в общем.
— Чего краснеешь, детка? Жарко стало? — хмыкнул некромант, присаживаясь рядом со мной на диван. Неужели уже распутал "сеть"? — Короче, идем в столовую, там и поговорим. И хватит возмущенно сопеть. Я всего лишь хочу дать тебе несколько советов, как вести себя с комиссией. Ну, и все в этом роде.
От вспышки понимания резко перехватило дыхание. Он не распутывал нити. И не рвал их. Он просто сделал их мертвыми.
Он. Убил. Нити. Чертов некромант.
Впервые за всю жизнь я испугалась мага. Тем ненавязчиво-постоянным страхом, который преследовал меня рядом с пьяными компаниями и охотниками в черном из инквизиции?.
— Как вы это сделали? — я сама не узнала в хриплом шепоте свой голос.
— Наука, детка, наука, — он покровительственно похлопал меня по плечу. — Некромантия — это искусство делать живое мертвым, ты разве не знала? Ладно, собирайся, и пойдем, я тебя ждать не буду, сам еще не завтракал.
Я встала, растерянно глядя на некроманта. А дяденька не так прост, как кажется. И романтик к тому же: "искусство делать живое мертвым". Некромант — это тот, кто становится сильнее, убивая и причиняя боль. И ничего хорошего в этом нет.
— Иду. Только умоюсь.
Мне определенно надо побыть пару минут наедине с собой…
— Кстати, — Рэмерт с аппетитом вгрызся в булочку с маком, — ты так и не сказала, от кого оборонялась сегодня ночью. Шутки шутками, а фон в твоей комнате такой, что мозг переклинивает… Ну это у тех, у кого он есть.