Я даже не могу представить себе, каким было ее детство. Семья очень ее любит. Проблема не в этом, просто нелегко жить с постоянным ощущением опасности, сопутствующим их образу жизни. Постоянная необходимость быть начеку, настороже, никогда не знать, какими мотивами руководствуются окружающие их люди... Я заметил, как Лили осматривает каждую комнату, в которую входит.
По-настоящему расслабленной она выглядит только со мной, в моей квартире, в нашем собственном маленьком коконе, который мы создали. Именно поэтому я жду не дождусь, когда смогу увезти ее из города на целую неделю. Чтобы побыть только вдвоем.
— Как твои родители восприняли новость? — спрашиваю я, нежно опуская руку на ее бедро. Я бросаю взгляд в ее сторону. Она кусает нижнюю губу, глядя на меня с пассажирского сиденья моей машины.
— Я сказала только маме, а она обещала не говорить папе, пока мы не уедем, — говорит она, и я смеюсь.
— Детка, ну что он сделает? Запрет тебя в темнице?
— Не думаю. — Она пожимает плечами. — Но дело не в этом. Просто у него сейчас много забот, и я не хочу усугублять его стресс.
Когда Лили вернулась из Италии, она упомянула, что ее дедушка уходит на пенсию, а отец берет на себя его обязанности. Она чертовски нервничала, когда рассказывала об этом. Как будто то, чем зарабатывает на жизнь ее отец, имеет какое-то отношение к моему желанию быть с ней. Не имеет. Меня это не волнует, даже если бы этот мужчина оказался самим дьяволом. Я бы все равно хотел быть с его дочерью. Нет ничего, что могло бы заставить меня отказаться от нее.
— Думаю, то, что он не знает, где ты, напрягает его больше, чем если бы он знал, — говорю я ей.
— Да ладно, он узнает, где я, через несколько минут после того, как перестанет удивляться, почему меня нет дома. — Лили закатывает глаза. — Но моя мама проследит, чтобы он не нашел нас.
— Хорошо. — Я сжимаю ее ладонь. — Ты готова провести со мной следующую неделю в домашнем блаженстве?
— Мне кажется, я радуюсь этому больше, чем поездке в Дисней в детстве, — говорит Лили с огромной улыбкой на лице.
— Я превзошел Дисней? Дерьмо, детка, ничего себе способ поднять мою самооценку.
— С твоей самооценкой все в порядке. Но ты намного лучше Диснея, — говорит она мне. — Хотя эта поездка займет целую вечность. Надо было полететь на самолете.
— Это всего три с половиной часа. Кроме того, мне нравится путешествовать с тобой.
— Три с половиной часа — это очень долго. Мы могли бы быть там уже сейчас.
— Хочешь сыграть в игру? — предлагаю я.
— Зависит от того, что это будет и смогу ли я выиграть.
Я узнал о Лили одну вещь — ее соревновательная жилка сильнее моей. Не поймите меня неправильно... Я чертовски люблю побеждать. Но Лили? Она должна побеждать. Полагаю, это как-то связано с тем, что в детстве родители позволяли ей обыгрывать их во все, во что она играла. Мои родители никогда не так не поступали. Если я выигрывал, то только потому, что был лучшим игроком.
— Это не та игра, в которой ты выигрываешь или проигрываешь, детка. Она просто... творческая.
— Ладно, что это?
— Придумай историю. Мои родители играли в нее со мной, когда мы вместе ездили в путешествия.
— Объясни мне.
— Ты смотришь по сторонам на другие машины и придумываешь историю про людей внутри, — говорю я ей. — Вот, например, тот БМВ. Парень средних лет. Он провел день на скучной работе, которую ненавидит. И сейчас возвращается домой в пустой дом. Он выбрал карьеру вместо любви и живет грустной, одинокой жизнью.
— Это ужасно! — вздыхает Лили.
— Так бывает. Это жизнь. Какова твоя версия его истории? — спрашиваю я.
— М-м-м, посмотрим. — Она с минуту обдумывает варианты. — Я придумала. Он киллер, маскирующийся под обычного Джо, потому что так можно оставаться незамеченным. Тело жертвы, завернутое в полиэтилен, лежит в багажнике его машины, и он едет, чтобы избавиться от него. Но не раньше, чем отправит доказательства своего убийства тому, кто его нанял. Затем он сожжет БМВ где-нибудь в лесу и вернется домой к любящей жене и детям, которые даже не подозревают, чем он на самом деле зарабатывает на жизнь.
Я смотрю на свою девушку, мои глаза распахнуты от шока, а рот приоткрылся.
— У нас с тобой было очень разное детство, Лили.
— Что? Моя история гораздо креативнее, чем твоя. Я победила. — Она ухмыляется, скрещивая руки на груди.
— Если бы в этой игре был победитель, им была бы ты, детка. Но его нет. Так что нет, ты не выиграла.
— Какой смысл играть, если не можешь выиграть?
— Для развлечения?
— Трэвис, ты профессиональный спортсмен. Тебе буквально платят миллионы долларов за победу.
— Именно поэтому я могу поиграть со своей девушкой без необходимости выигрывать. — Я пожимаю плечами. — Кроме того, я выиграл чертову лотерею всей жизни в тот день, когда встретил тебя. Не думаю, что что-то еще может сравниться с этим.
— А когда ты выиграешь Кубок Стэнли? — Она с вызовом поднимает бровь, глядя на меня. Мне нравится, что она говорит «когда», а не «если». Ее вера в меня непоколебима. Лили — моя самая большая болельщица, не считая мамы.
— Ну, когда это случится, я думаю, это все равно не сравнится с завоеванием тебя, — говорю я ей.
— Ты ужасный лжец, Трэвис. — Лили смеется.
— Ладно, сравнится, но я бы все равно выбрал тебя, а не Кубок.
Через час после начала поездки Лили закрыла глаза и наконец уснула. Еще через несколько часов после этого я заглушил двигатель и выпрыгнул из машины.
Я тихо захлопываю дверь, подхожу к ней, отстегиваю ремень и подхватываю ее на руки.
— Что ты делаешь? Где мы? — спрашивает Лили.
— Мы на месте, детка, — говорю я ей, захлопываю дверь машины и несу ее к дому.
Она поднимает голову и обнимает меня за шею, оглядываясь по сторонам.
— Мы приехали? Опусти меня. Я могу идти.
— Мне нравится носить тебя на руках. — Перенеся ее вес на одну руку, я подхожу к цифровому замку, набираю код, который мне дали, и толкаю входную дверь.
— Подожди, — говорит Лили, прежде чем я успеваю ступить внутрь.
— Что?
— Я просто хочу сказать тебе, что мне нравится это место, и поблагодарить тебя.
Я наклоняюсь и целую ее.
— Ты еще даже не видела его, детка.
— Мне и не нужно. Я уже его люблю, — говорит она.
Я ставлю Лили на ноги, как только мы оказываемся в небольшой прихожей. Это необычный маленький коттедж, рекламируемый, как дом с двумя спальнями и двумя ванными, выходящий на озеро. Определенно не та роскошь, к которой привыкла Лили.
— Это идеально, Трэвис, — напевает она, кружась вокруг себя и осматривая открытую гостиную. Я следую за ней, пока она идет на кухню, а затем по небольшому коридору к спальням, она заглядывает в обе, прежде чем вернуться в гостиную. — Это будет лучшая неделя в жизни.
— Да, — соглашаюсь я, обнимая ее. Целую ее в лоб. — Давай я пойду и заберу сумки из машины, а потом мы решим, что будем делать с ужином.
— Я могу помочь, — говорит она.
— Нет, я сам. Присядь, милая, — говорю я ей, шлепая ее по заднице, прежде чем направиться обратно к двери.
Я беру наши сумки, захлопываю багажник и разворачиваюсь. Чувство, что за мной следят, заставляет меня просканировать улицу, одновременно черный седан отъезжает от обочины. Я пытаюсь избавиться от паранойи и захожу в дом, не забыв на всякий случай запереть дверь.