– Как и обо мне, – не удержавшись, вставил Малфой и тут же осознал, что он вновь не успел остановить слова, пресловутой вылетевшей птицей, которую уже не поймаешь, сорвавшиеся с губ.
– Любую оплошность вполне можно легко наверстать, – с явным намёком приподняв бровь, промурлыкала Гермиона, и на этот раз обе брови Малфоя изумлённо поползли вверх. – Особенно, когда это сулит настолько приятные ощущения.
– Что ты говоришь? – переместив ладони со ступней девушки немного выше и скользнув ими к коленям, прохрипел Малфой вмиг ставшим на две октавы ниже голосом.
– А что? – Гермиона невинно пожала плечами, но в её глазах играл слишком легко узнаваемый Дереком огонь, чтобы Драко хоть на мгновение допустил любое сомнение в истинном смысле намёков Грейнджер. – Этот массаж явно выше всяких похвал, и я с готовностью добавлю сколько угодно ментальных картин ради повторения опыта.
– Что ж, могу даже в письменном виде предоставить обещание этого самого повторения, – подмигнув, Драко вновь приступил к своим манипуляция с её ступнями, а Гермиона, откинувшись на спинку дивана, блаженно прикрыла глаза.
Драко улыбнулся, продолжали массажировать ступни уставшей за день молодой женщины. Постепенно мягкие стоны блаженства утихли, дыхание Гермионы стало более ровным, и Малфой понял, что Грейнджер просто заснула. Какое-то время парень все ещё продолжал свои манипуляции, потому что едва он попробовал остановиться, как волшебница слегка встрепенулась, просыпаясь.
Но Драко не имел ничего против. На самом деле, с мечтательной улыбкой на губах он уже уносился вдаль на крыльях собственного воображения. Представляя себе их совместное будущее, ему виделись идеалистические картины, в основном напоминавшие сегодняшний день, проведённый вместе. Много прогулок по различным паркам и просто красивым местечкам, поездки за город, тихие семейные вечера и горячие, бурные супружеские ночи.
А потом в его мысли прокрались мечтания о следующей беременности Гермионы ребёнком, который станет наследником уже Малфоев. Драко пропустил все памятные вехи, связанные с появлением на свет Александра, и теперь не мог дождаться, когда пройдёт через них со следующим малышом. Всё то, что даже отец несмотря на полное отсутствие сентиментальности и показную холодность всегда вспоминал с тёплой улыбкой на губах.
Когда Гермиона крепко уснула, Драко поднялся с дивана и, подхватив свою спящую красавицу на руки, осторожно отнёс в спальню. Уложив на кровать и прикрыв одеялом, он ещё какое-то время стоял в дверях, любуюсь, а потом аккуратно прикрыл за собой дверь, ненадолго заглянул в спальню сына и направился к камину. Завтра он отправит Грейнджер очередные романтические подарки и записку с планами на следующее свидание, на самом деле планируемого, как семейная вылазка. Потому что отныне на этом отправляющемся в путешествие корабле их трое: он сам, Гермиона и Александр.
***
Если пресловутый путь к сердцу мужчины лежал через желудок, то тропинка в сердце женщины несомненно включала отношение к её ребёнку. Что Гермиона Грейнджер с удивлением и обнаружила, когда через несколько совместно проведённых с Александром и Драко дней поняла, что её чувства к отцу своего сына кардинально меняются.
Её логике даже не нужно было больше договариваться с нерациональными эмоциями, которые строили такие прочные тернии на пути к их совместному будущему с Малфоем. А точнее, противились даже какому-либо шансу взглянуть на Драко не как на маленького, разбалованного, злого и грубого мальчишку с сильно развитым комплексом вседозволенности.
Постепенно в сердце зарождались совершенно другие чувства: тепло, нежность и восхищение тем, как Малфой относится к собственному сыну. Гермиона понятия не имела, какой пример отцовского поведения Драко видел в детстве, но судя по обрывкам информации, собранной из рассказов того же Теодора Нотта могла с большой долей уверенности предположить, что вряд ли эти самые отношения имели что-либо общее с идеалистическими фильмами или открытками.
Скорее, было бы довольно безопасно утверждать, что демонстрируемое младшим Малфоев поведение было полной противоположностью Малфоя старшего. Это непонятным образом грело сердце, ведь Александр медленно, но верно перемещался во главу угла всех стремлений и амбиций самой Гермионы.
Нет, Грейнджер по-прежнему хотела сделать этот мир лучше, бороться с несправедливостями и защищать тех, кто не мог этого сделать для себя. Вот только менять этот мир теперь хотелось не для абстрактного всеобщего блага, а для светлого будущего своего собственного ребёнка.
А последние недели, проведённые втроём с Александром и Драко во время совместных прогулок по вечерам, вылазок на природу и в парки на выходных, а также увлекательные походы в зоопарк и музеи, которые Александр конечно вряд ли ещё сможет по достоинству оценить очень долгое время, показывали Гермионе довольно привлекательное будущее.
Грейнджер не заняло слишком много времени понять, насколько у неё с Драко на самом деле было много общего. Их вкусы, выбор времяпровождения и амбиции совпадали. Они ценили аналогичные вещи. Не то, чтобы это было уже таким огромным или неожиданным открытием: в конце концов, все это Гермиона уже проходила с Дереком, хоть почему-то и затруднялась перенести на Драко.
Теперь же казалось, все звезды на небесах сошлись воедино, чтобы безапелляционно указать ей на более неоспоримый факт: будущее магглорождённой волшебницы Гермионы Грейнджер однозначно ведёт к Созвездию Дракона.
========== Часть 42 ==========
К огромному удивлению Гермионы Малфой совершенно не форсировал события. Порой ей казалось, что в ту ночь после их свидания, образно выражаясь, «обжегшись с ней на молоке», теперь он каждый раз «дул на воду», опасаясь сделать неверный шаг и вновь оступиться. Постепенно Грейнджер всё отчётливее начинала понимать, что в следующий раз инициировать что-либо между ними должна она сама.
Меж тем их свидания продолжались, и хотя Малфой старательно вставлял в культурную программу изысканные рестораны самого высокого класса, где в предложенных Гермионе меню даже не выставлялись цены, водил её в маггловский театр, оперу, балет и другие «интеллектуальные места», как не без иронии и сарказма называл их мероприятия Поттер, всё-таки доминировали именно семейные вылазки, включающие в себя Александра.
А ещё практически каждые выходные они теперь навещали Малфой-менор, где проводили время с Нарциссой. И младшая сестра одержимой Беллатрикс каждый раз пыталась доказать и напомнить, что на самом деле являлась ещё и родственницей Андромеды, словно это была её новая миссия в жизни. Впрочем, в довольно близком будущем на один из таких семейных пикников были приглашены именно Андромеда с Тедди. Сестры Блэк помирились, и инициатором их сближения стала Нарцисса.
Про себя Гермиона не преминула отметить, что со стороны младшей из сестёр Блэк было бы глупо поддерживать эту дистанцию, некогда ставшую результатом выбора Андромеды связать свою жизнь с магглорождённым волшебником, когда ты слишком демонстративно поддерживаешь аналогичный выбор своего собственного сына.
Впрочем, если сама Гермиона вслух сделать это глубокомысленное замечания сдержалась, то Гарри с нескрываемой иронией констатировал его мгновенно и вслух. Малфой в ответ лишь довольно спокойно пожал плечами, но судя по его выражению лица был согласен целиком и полностью.
В любом случае, проводить время с Андромедой и Тедди Гермионе очень нравилось, Александр был абсолютно без ума от своего дальнего родственника, благодаря своим способностям метаморфа, предоставляющего часы развлечений сменой цвета волос или ещё какими-нибудь трюками. И постепенно Гермиона полностью потеряла свою подозрительность и вбитую когда-то Аластором Муди бдительность и по-настоящему привязалась к людям, которых раньше воспринимала исключительно, как врагов.
В какой-то момент после очередной «великосветской вылазки», как окрестил их походы в театр Гарри Поттер, Гермиона открытым текстом предложила Драко продолжить вечер где-нибудь в более интимной обстановке. И была полностью шокирована его ответом, когда Малфой, растянув губы в счастливой и самодовольный усмешке, внезапно подмигнул ей и… отказал.