Но Егор, никак не реагируя, прошел к лестнице и начал спускаться.
Я услышала, как захныкала Юлиана, и поспешила к сестре. Опустившись на пол в своем роскошном свадебном платье, она прижимала к груди туфельки.
– Этот урод испортил мои версаче! Настоящие версаче! Единственная в своем роде пара… – причитала она, покачиваясь из стороны в сторону.
Присев рядом, я протянула руки.
– Дай посмотреть.
Юлиана отдала мне туфли. Каблуки были сломаны, ремешки отрезаны. Ужасное зрелище…
– Это сделал Егор?
– Да, – всхлипнула сестра. – Он меня ненавидит. Но я не понимаю: за что?!
Мне хотелось как-то утешить Юлиану:
– Может, это просто юношеский максимализм? Пройдет время, Егор привыкнет к тебе и изменит свое отношение.
– Ага… А до этого искромсает весь мой гардероб? – презрительно фыркнула сестра. – Или что-то более существенное изуродует. Например, мое лицо. Боже-е! – завыла она. – А вдруг этот урод и правда что-нибудь сделает со мной?!
Я не думала, что подросток способен на такое. Отказывалась в это верить.
По щекам сестры вновь покатились слезы.
– Вы с ним почти ровесники, Алин. Но просто небо и земля.
– Ты сейчас макияж испортишь. Ну все. Все! Давай найдем какие-нибудь другие туфли и ты спустишься вниз. Гости уже собрались и ждут начала шикарной церемонии, – утешающе погладила я сестру по плечам.
Юлиана помахала руками на свое лицо, пытаясь успокоиться, поправила волосы. Распрямив плечи и задрав подбородок, она произнесла:
– Этот паршивец не испортит мою свадьбу! Ты права. К черту версаче.
Вскочив, она подбежала к гардеробу и, пошарив по нижним полкам, извлекла белые туфельки на тонкой шпильке. На мой взгляд, они мало чем отличались от пресловутых версаче.
Быстро обувшись, Юлиана подошла к зеркалу, поправила макияж и повернулась ко мне:
– Как я выгляжу?
– Потрясающе!
Она была похожа на принцессу из сказки. Белое платье в пол с длинным шлейфом сзади, переливавшееся так, словно расшито настоящими драгоценными камнями. Возможно, так оно и было… Корсет без бретелек туго затянут, подчеркивая и без того выдающуюся грудь сестры.
На шее сестры увесистое колье с бриллиантами, а в ушах серьги ему в комплект. Волосы собраны в воздушную прическу. Свободная прядка нежной волной обрамляла точеное лицо.
В дверь постучали, хотя она была открыта. Заглянула какая-то женщина.
– Юлиана, можно сделать несколько фотографий здесь?
– Конечно. – Сестра посмотрела на меня и показала глазами на выход. – Иди, займите с отцом свои места.
Я вышла из комнаты. За спиной послышались щелчки фотокамеры.
Несколько минут назад Юлиана рыдала из-за выходки Егора, а теперь позировала фотографу с совершенно искренней улыбкой.
Она умела преображаться очень быстро.
Подойдя к лестнице, я вновь столкнулась с Захаром Андреевичем. На этот раз он даже не удостоил меня взглядом и прошел мимо. Зайдя в комнату, мужчина что-то сказал фотографу, видимо выпроваживая, а затем раздался хлопок. Обернувшись, я увидела, как женщина с камерой оторопело застыла перед закрытой дверью.
Мы молча переглянулись. Из комнаты послышался громкий раздраженный голос Захара Андреевича. Он сыпал проклятьями. Слава богу, не на Юлиану. Мужчина на все лады костерил своего сына, обещая, что отправит его в закрытый пансион. Потом сбавил тон и стал утешать Юлиану.
Встрепенувшись, женщина-фотограф прошла мимо меня и начала спускаться по лестнице. Я тоже поспешила уйти.
Вернувшись к отцу, я сообщила, что церемония вот-вот начнется и нам пора идти.
– Нельзя было в ЗАГС поехать, как все нормальные люди? – пробубнил папа, когда мы вошли в столовую. – Все через одно место у этого Захара.
– Пап, ну хватит. – Я успокаивающе погладила его по предплечью. – Это выездная регистрация. Сейчас многие так делают. Пойдем сядем.
Отец нехотя последовал за мной. Мы опустились на стулья во втором ряду. Наверняка для родственников жениха и невесты был отведен первый ряд, вот только он был уже полностью занят. Дама, руководящая церемонией, не обращала внимания на нас с отцом и мило щебетала с каким-то мужчиной лет пятидесяти, иногда отвлекаясь на вновь пришедших гостей. Казалось, их поток не закончится никогда.