Минут через сорок мы оказались на летном поле, посреди которого стояли два опечатанных долгожданных двадцатидвухфутовых[1] контейнера. Мы их вскрыли, проверили - с товаром все было в порядке. - Ну, вот твои компьютеры! Давай доверенность…. Все, забирай! - сказал мой проводник, развернулся и пошел. - Погоди! Как это «забирай»? - не понял я. Будто это все можно было положить в «дипломат» и сесть в такси… - Ну как… - тоже удивился мужчина, - вы нам деньги проплатили? Проплатили. Доверенность я взял. Все!
Возникла сложность. Два огромных контейнера, которые нужно доставить в Киев, и я один в незнакомом городе за несколько тысяч километров от дома. Габариты не позволяли погрузить контейнеры в купе поезда или сдать в багаж самолета. Даже увезти их с поля оказывалось проблематично - не было возможности «загуглить» службу перевозки, позвонить в справочную и вызвать грузчиков с машиной. Потому что еще не было ни Интернета, ни мобильных телефонов. Как, впрочем, и частных служб перевозки.
Фото 8. Донецк, 1970 год. Мне 4 года. Через 25 лет я начну строить в Украине беспроводную связь
Фото 9. Новогодний утренник в детском саду, 1971 г.
В раздумьях я пошел по летному полю - спешить теперь все равно было некуда. И увидел грузовой самолет ИЛ-76 военно-транспортной авиации. Обратился к команде, спросил, возьмут ли они груз. Они сказали, что возьмут, если договоримся. Начали договариваться. Выяснилось, что самолет летит в Кривой Рог. В Киев экипаж лететь наотрез отказался - летчики и так уже месяц «болтались» в небе и хотели домой. Конечно, Кривой Рог был гораздо ближе к Киеву, чем Новосибирск, но все же…
Грузовой отсек самолета был заставлен бочками с красной рыбой, которую летчики перевозили и продавали. Подвинув бочки, мы погрузили контейнеры с компьютерами и приготовились ко взлету. К этому моменту у меня уже был готов план действий.
Перед вылетом я позвонил своим друзьям в Киеве, обрисовал ситуацию и попросил их, как только самолет войдет в зону слышимости Бориспольского аэропорта, попробовать его посадить. Под любым предлогом. Мои друзья связались с дежурным диспетчером аэропорта. И он - представьте! - дал добро на посадку на военной полосе. Самолету приказали садиться в Борисполе. На экипаж это произвело неизгладимое впечатление. Однако сложность заключалась в том, что диспетчер не успевал принять борт - его дежурство заканчивалось. И когда мы заходили на посадку, уже заступила другая смена. Новый диспетчер не знал о наших договоренностях и закричал в эфир: «Борт такой-то, вы куда?! У вас же по маршруту Кривой Рог!». На что экипаж ответил: «Заканчивается топливо, не дотянем, до Кривого Рога, делайте что хотите».
Фото 10. Красногалстучное детство. Пионерский лагерь, 1978 г.
Скандал получился ужасный! Самолету, конечно, разрешили посадку. Мы сгрузили контейнеры, но команде отказывались выдать топливо для заправки… Капитан уже был не рад, что со мной связался. Пришлось пожертвовать бочку с рыбой сотрудникам Борисполя - я заплатил за нее экипажу. Тогда и топливо нашлось, и скандала не стало. Но гарантий, что все закончится хорошо, не было до последнего. Заново такое пережить, признаюсь, не хотел бы.
Какое отношение все это имеет к «Киевстар»? Непосредственное. Генри Форд говорил, что готов отчитаться за каждый заработанный доллар, кроме первого миллиона. Я готов отчитаться за все. Для моего поколения конец 80-х - начало 90-х - очень важное, ключевое время. Время уникальных возможностей, старта. Оттуда начинают свой отсчет столпы отечественной экономики, и отечественные олигархи тоже родом оттуда. И не только отечественные. Ведь тогда Родиной для нас был весь огромный Советский Союз, и все мы формировались на его осколках. Бизнес делался как в анекдоте: «Встретились два коммерсанта, один предложил другому купить вагон варенья, тот согласился. И разошлись - первый искать варенье, второй - деньги».
Я ценю то, что в жизни мне пришлось пережить разные этапы. Для моих родителей все было четко и понятно, как в армии. Они понимали, что есть генеральная линия партии, ведущая их в «светлое будущее». Жили от праздника к празднику, от отпуска к отпуску. До зарплаты… До повышения… Все было расписано, они к этому привыкли. И у них не было тех стрессов, которые начались после 1991 года - когда профессора, получавшие в Союзе самую высокую зарплату в 750 рублей (огромные деньги - за тысячу можно было купить машину, если, конечно, считать машиной «запорожец»), потом стояли на рынке, торгуя чем придется. Они больше не были востребованы, им ничего не платили! И эти люди рассказывали мне, как они тоскуют по временам, когда все было просто и понятно. Обещанное им «светлое будущее» не наступило - мир, казавшийся таким правильным и надежным, рухнул в одночасье.
Во времена СССР, будучи еще ребенком, я плохо понимал, что с этим государственным строем что-то не так. Но мне нравились многие существовавшие тогда традиции, праздники, устои. Я впитал их в себя, и сейчас переношу в семью. По воскресеньям мы обязательно собираемся за большим столом. Праздник - это праздник, семья - это семья. Взрослея, мы часто привносим в свою жизнь поведенческие модели из детства. И, если тогда нам чего-то не хватало, стремимся «переиграть» это заново, уже сами будучи родителями.
Фото 11. Студенческий субботник, 1 курс, Киев, 1983 г.
Моя семья жила в Донецке, и там я родился. Мой отец, Владимир Андреевич Литовченко, умер, когда мне было три года, и мама воспитывала нас с братом Сашей сама. Она медик, работала сутками. Мать все делала, чтобы мы не испытывали нужды, чтобы на летних каникулах обязательно съездили в Крым, оздоровились… У нее была очень тяжелая работа, иногда мне и брату приходилось ночевать в больнице - чтобы не оставаться дома самим. А утром машина «скорой помощи» отвозила нас в школу. Порой у мамы даже не было времени приготовить поесть. Наверное, потому я научился готовить. Сначала смотрел, как это делает она. Потом начал пробовать сам. И, кстати, очень неплохо готовлю даже сегодня.
В 1977 году мама встретила Николая Николаевича Бондаря. Он был из Киева, преподавал в Киевском государственном университете. У них сложились хорошие отношения. Когда они поженились, то продали нашу квартиру в Донецке и переехали в Киев. До сих пор ностальгирую по донецкому детству. Когда бываю там, иногда подъезжаю к родному дому, сижу в машине, смотрю на окна. Это центр города. Если вы знаете Донецк - дом чуть выше цирка, возле Вечного огня, напротив. Отличное место.
Киев станет для меня родным чуть позже. Переезд из одного города в другой как бы ознаменует смену периодов моей личной истории: окончание детства и переход в юность и затем - молодость, зрелость. Отныне все, что станет для меня в жизни значимым, будет происходить здесь, в Киеве. Именно в столичной школе случится событие, предопределившее мое будущее; здесь я пойду в университет и познакомлюсь с ребятами - Владимиром Жмаком, Дмитрием Табачником, Николаем Томенко, многими другими, с которыми дружу по сей день. В конце концов, именно здесь начнется мое дело всей жизни, отмеченное печатью города - «Киевстар».
Фото 12. Практика в школьные годы. На раскопках в г. Алушта, 1982 г.
1
Фут - единица измерения расстояния, точные значения которой различаются в разных странах. Обычно имеется в виду «международный» или «английский» фут, равный 0,3048 метра. Таким образом, длина одного контейнера составляла почти 7 метров.