– ЗАСУНЬ ЭТУ ШАЙБУ ЕМУ В ЗАД!
Я морщусь, представляя эту картину. Не думаю, что телевизор его слышит, но он, видимо, убежден в обратном. Если его любимая команда выиграет, то наш вечер будет хорошим. Забавно, как совершенно незнакомые люди, которые не являются членами твоей семьи, могут повлиять на то, будешь ли ты сегодня любимым ребенком.
Проходя на кухню, я сразу замечаю маму – она действительно готовит ужин. Ее темно-русые волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, черты лица расслабленные, но в глазах отражается задумчивость. Она выглядит великолепно даже в домашней одежде и фартуке, ее движения изящные и легкие. Моя мама безумно нежная и добрая душа – в ее объятиях даже самый разгневанный человек сможет укротить свой пыл. Наверное, поэтому они с папой уже столько лет вместе. Она единственная, кто может его успокоить, хотя бы иногда.
В воздухе витает прекрасный аромат… Что это? Не могу понять.
– Привет, мама. Что готовишь? Запах просто чудесный.
Она отрывает взгляд от плиты, и на ее лице расцветает улыбка.
– Аннабель! Привет, детка. – Она поворачивается ко мне, когда я подхожу и целую ее в щеку. – Готовлю? Ой, не думаю, что ты будешь счастлива услышать название этого блюда, но я обещаю – это будет вкусно!
Мама так искренне и взволнованно смотрит на меня, что я не могу не усмехнуться от того, как она переживает из-за обычной еды. Хотя в нашем доме это неудивительно.
– Мама, ты же знаешь, что я съем… Э-э-э… Что бы там ни было. Даже если это будет рыба.
– Ну что ж, теперь тебе действительно придется все съесть, потому что это рыба. – Из нее вырывается смех.
– О нет, я беру свои слова обратно. Черт, это несправе…
– Аннабель, язык, – прерывает она меня и поднимает указательный палец к губам в знак того, что мне нужно следить за своей речью. А затем кивает в сторону гостиной. Все мы понимаем, что это значит.
– Ладно. О мой бог! – наверное, излишне драматично продолжаю я. – Несправедливо делать так, что даже рыба пахнет вкусно! Признавайся, женщина, ты фея? – Я хмурюсь и с наигранным подозрением смотрю на нее.
– Ну, я бы назвала себя ведьмой. Красивой, умной и обаятельной ведьмой.
– И явно очень скромной. – Мы обе тихо смеемся.
Услышав приближающиеся тяжелые шаги, я замираю. Наш смех постепенно стихает. Папа заходит на кухню с озадаченным выражением лица.
– Что вас так развеселило? Аннабель, давай-ка поприветствуй отца. – Он выжидающе смотрит на меня.
Я подхожу к нему и целую в щеку, после чего говорю:
– Привет, папа. – Мой голос тихий, потому что я все еще пытаюсь оценить его настроение. – Представляешь, мама приготовила рыбу, и она безумно вкусно пахнет. Я считаю это абсолютным преступлением, потому что теперь мне придется ее съесть.
– Ты должна ее съесть в любом случае. Тут не ресторан, где есть много блюд на выбор. – В его тоне нет злости или гнева, но мое веселье моментально улетучивается.
– Да, папа. – Я делаю паузу, но затем продолжаю, стараясь разрядить обстановку: – Согласись, что мама обладает какой-то магией. Тебе так не кажется? Эта женщина говорит, что она ведьма. – Из нас с мамой снова вырывается тихий смех.
– О, она определенно ведьма! – Наконец он тоже присоединяется к нашему веселью.
Я радуюсь, но в глубине души понимаю, что ненормально настолько ждать и приветствовать любую его положительную эмоцию.
– Аннабель, позови свою сестру, будем садиться ужинать. – Мама смотрит на меня, вытирая руки полотенцем.
Я бегу к подножию лестницы, ведущей на второй этаж дома, и кричу:
– Авро-о-о-о-ора, спускайся! Проснись и пой, принцесса.
– Аннабель, так бы и мы могли ее позвать. Тебя слышат на другом конце Бристоля, – с укором произносит папа.
Мы усаживаемся за стол, но не приступаем к еде, дожидаясь Аврору.
– Извини, – вздыхаю я. – Но зато ее скорость увеличивается в два раза, если ее назвать принцессой.
– Кстати, о скорости. Почему ты только сейчас вернулась домой? Думаю, результаты теста были неутешительными и тебе нужно заниматься. Вместо этого ты где-то пропадала.
Я жую внутреннюю сторону щеки и с трудом, но выдерживаю его взгляд.
– У меня была тренировка.
Если раньше меня было слышно на другом конце Бристоля, то теперь себя не слышу даже я. Настолько тихо говорю эти слова. Слова, которые вообще лучше не произносить. Но он раскроет ложь быстрее, чем мне удастся ее придумать, поэтому сказать правду безопаснее. И вот я нарушила третье правило этого дома: сказала то, что его спровоцирует. Делаю вдох, готовясь принять все, что последует далее.