Слова вылетают из меня раньше, чем мой мозг успевает отфильтровать их:
— Получается, что я тоже неодаренная умом, если состою в этой кучке неодаренных.
Вот и все — точка невозврата пройдена, остается только принимать последствия. Папа устремляет свой взгляд на меня и ударяет кулаком по столу. Если бы взглядом можно было убивать, я была бы мертва.
Мама вздрагивает, но остается спокойной и с натянутой улыбкой гладит его по спине.
— Дорогой, успокойся. Не стоит нервничать, у тебя больное сердце.
У него его нет, — хочу сказать я, но оставляю это при себе.
— Ты… ты… — гневно пыхтит он, метая в меня молнии своими сузившимися глазами. — Ты позоришь нас. Меня. Я сделал все, чтобы моя дочь могла достичь высот, успеха, но она вытирает обо все ноги и делает то, что ей заблагорассудится, не задумываясь о своей семье.
Гнев и обида переполняют меня, пульс стучит в висках. Я чувствую, как руки начинают дрожать, а слезы застилают глаза. Нет, нет, нет, я не могу заплакать, все станет только хуже — это еще больше его разозлит. Я не могу. Гнев уступает место панике, воздуха становится все меньше. Здесь слишком душно. Мою грудь будто сжали невидимыми руками, и я не могу сделать ни единого вздоха. Тело каменеет, слух притупляется, а в глазах появляются черные точки от нехватки кислорода.
Теплые ладошки касаются моих щек, и мягкий голос слышится будто издалека. Я знаю этот голос: нежный, добрый, окутывающий своим теплом и медленно возвращающий меня в сознание.
— Анна, все хорошо, я здесь. — Аврора гладит меня рукой по щеке, а затем прижимается к ней своей. — Щечка к щечке, Анна.
— Щечка к щечке, Рора, — на выдохе говорю я, вновь обретая голос.
— Аврора, отойди от нее. Все в полном порядке, не нужно ее жалеть. Она очень хорошая актриса, не так ли, Аннабель? — произносит папа своим раскатистым басом, пытаясь скинуть руки мамы, которые безуспешно пытаются укротить его гнев.
— Майк, пожалуйста, это всего лишь мелочи. Давайте все успокоимся. Ты же знаешь, что она умница, будет заниматься и обязательно сдаст все экзамены на отлично. — Мама смотрит на меня, взглядом давая понять, чтобы я не произносила ни слова. — Дай ей время. Она старается, разве ты этого не видишь?
— Недостаточно. — Он бросает на меня взгляд, в котором нет ничего кроме разочарования, и выходит из кухни.
Вот так за пять минут наш вечер превратился в дешевое телевизионное шоу.
Добро пожаловать в семейство Андерсон.
Я лежу в своей кровати, мысленно возвращаясь к произошедшим за сегодня событиям. Узнав результаты теста, я сразу представила реакцию папы. Но одновременно с этим на меня почему-то обрушилось облегчение оттого, что балл не такой высокий. В таком случае я все-таки могу не пройти в Гарвард, а последовать своему желанию и поступить в учебное заведение моей мечты. «Королевскую академию танца» в Лондоне.
Я знаю, что этому никогда не бывать, потому что тогда отец обрушит на меня весь свой гнев. Но, самое главное, он падет не только на меня, но и на Рору с мамой. Я не готова портить их жизнь в этом доме только из-за собственных желаний.
Роре всего одиннадцать лет. Мне хочется взять весь удар на себя и не подвергать ее эмоциональным качелям отца. Он никогда не применял к нам физическую силу, но порой эмоциональное насилие намного больнее. Раны, которые он оставляет, никто не видит. Они не заживают и не покрываются коркой.
Прокручивая события дня словно кинопленку, я вспоминаю столкновение с Леви. Что он имел в виду, когда сказал, что не может видеть мои слезы?
Из меня вырывается страдальческий стон.
Я не понимаю этого человека уже на протяжении многих лет. Мне иногда кажется, что мы сами не знаем почему перестали дружить и стали друг другу чужими людьми. Я никогда не испытывала к нему искренней ненависти, просто защищалась от его нападок. Может, такой способ взаимодействия стал единственным вариантом держать хоть какую-то связь? Почему мы пытаемся быть холодными, но при каждом столкновении, неважно — эмоциональном или физическом, воздух вокруг нас становится горячим, как в преисподней?
Вопросы, ответы на которые из нас двоих, наверное, не может дать никто.
Я погружаюсь в воспоминания, возвращаясь в тот день, когда он впервые отверг меня.
Мои легкие горят оттого, как быстро мне приходится бежать за Леви. Он уже несколько недель не разговаривает со мной, да и вообще ни с кем. Я знаю, что в его семье случилось горе, но вдруг мне удастся его поддержать? Он мой друг, а друзья находятся рядом даже в самые трудные времена. Папа опять наказал меня, и теперь мне нельзя ходить куда-либо кроме школы. Так было до тех пор, пока мама не встала на мою сторону. И вот сейчас, возвращаясь с тренировки, я заметила его. Мне нельзя упустить шанс поговорить с ним.