— А что делали с теми, кто не самоубивался⁈
— Ну, трахали пару-тройку недель, а когда надоедали, то подстраивали… несчастные случаи… — парень как-то сжался, превратившись с виду чуть ли не в карлика.
— И я, значит, была такой…
— Да! Ты самоубилась, я тогда выиграл! А потом раз — и ты на приёме! Живая, только не помнишь ничего! Мы следили за тобой, это же интересно — проделать всё то же второй раз с одной и той же девкой! Ну и вот… сегодня… Ты же… ты же не тронешь меня⁈
— А что делали бы, если бы кто-то из них пошел в полицию?
— Ой, да это же чернь! Штраф заплатили бы да и всё! Ничего больше не было бы!
— Прекрасно!
Нет, это не самое плохое, что я встречал. Молодые, безмозглые уроды потеряли разум от вседозволенности и безнаказанности. Банальная вещь, но это когда смотришь со стороны, а когда это происходит с тобой… Ведь эти уроды насиловали Лизу! Да, пусть тогда это был не я, но это всё равно моё тело! А за такое есть только одно наказание!
— Знаешь, я решила, что ваш этот клуб любителей изнасилований стоит прикрыть. — я сначала не понял, почему мой голос какой-то шипящий, а потом почувствовал, что говорю через сжатые зубы.
— Нет, пожалуйста, отпусти меня!
— А ты меня в прошлый раз отпустил? Уверена, Лиза вас умоляла не делать ничего с ней!
— Нет!
Я уже не слушал. Ударил его ногой по тазу, так, что из-за вонзившейся вилки стопу просто разорвало, а его самого откинула на стену. Кости таза были сломаны, он мог только стонать да слегка ползать. Нет, пусть и ползать не может. Двумя ударами сломал ему и руки. Схватил за ногу, утащил обратно в общую комнату.
Там обошел всех пятерых, что ещё были живы, и добил. Наступал на горло и ждал, пока они задохнутся, глядя им в глаза. Удовольствия мне это не доставляло, но я хотел, что они страдали. Властелины чужих жизней, ублюдки! Когда с ними было покончено, сбегал к машине Коли, взял там канистру с бензином, что заметил в багажнике, и, вернувшись, полил всё им.
Подумав, достал из Духовного Мира родовой перстень свинобори Мейгеля, который стянул у него. Я перстни не переплавлял, как и брошки с гербами, подумал, вдруг пригодятся. Вот, пригодился. До конца тела этих шестерых не сгорят, а судмедэксперты сумеют установить, что они были убиты до пожара, хотя бы потому, что у них в лёгких не будет дыма. Так пусть найдут этих шестерых и этот перстень — а Мейгель с этого заимеет головную боль, ведь родители насильников захотят узнать, что делал перстенёк на месте смерти их детишек. Даже если это не кончится чем-то серьёзным, то внесёт разлад в стройные ряды местной аристократии.
Решившись, пустил молнию в диван, тот резво вспыхнул, пуская волну огня по всей комнате. Я выскочил из дома, запер дверь и ушел, скрывшись в тенях.
Так, вроде никто не видел, что мы с этим Колей время от времени встречались. Он сам не отсвечивал у моей школы, чтоб не примелькаться, да и я никому о нём не рассказывал. Свидетелей быть не должно. На всякий случай надо леггинсы на джинсы поменять, они тёплые, но, блин, заметные! А вот куртку не поменяю! Пусть заметная, но мало ли кто в таких ещё ходит! Вот!
Следующую неделю я сидел тихо, как мышка, стараясь не привлекать внимания. Тихо учился, тихо красил ноготочки приютским девочкам, тихо ел тройную порцию в столовой. Ожидал, что за мной явятся добрые люди с автоматами. Или даже разъярённые папаши и мамаши малолетних насильников, чем чёрт не шутит. Но нет, всё было тихо, видимо, мне удалось уйти без следов.
Хотя по телевизору показали репортаж про это событие, да и в чатах и на форумах много писали. Мол, несчастные подростки решили отметить праздник, но какие-то злоумышленники убили дитяток, хнык-хнык! Правда, с чего бы шестерым парням отмечать восьмое марта в чисто мужской компании, никто не уточнял. Да и про перстень Мейгеля ничего не говорили, но я уверен, что его нашли, такое от простого пожара не расплавится, я его к тому же неподалёку от входа бросил. Или кто-то его просто стырил? Блин, такое тоже могло быть!
Семнадцатого марта я нервничал больше всего. Аукцион же должен был состояться сегодня! Вдруг картина продастся? Такой себе рисунок, даже не сравнится с набросками, что я делал в лучшие свои годы, но я рассчитывал, что хотя бы пару тысяч он мне принесёт. Не совсем же китайцы тут отбитые, чтоб ничего в искусстве не понимать.
Вечером я был в холле, смотрели телевизор, а я полировал и красил ногти очередной клиентке, когда в новостях стали передавать странное.
«А теперь к новостям культуры. Сегодня в „Галерее современного искусства“ в Москве состоялась массовая драка. — вещал с экрана какой-то тощий невысокий корреспондент в сером костюме-тройке. — Как нам удалось выяснить, сегодня в галерее должен был состояться аукцион, на который была приглашена делегация Китайской Империи. По случайному совпадению, именно сегодня этот же аукцион захотела посетить группа чиновников их Китайской Демократической Республики.»