Было забавно наблюдать, как расширились глаза Кеншина, когда он буквально сказал, пусть и в своей манере, что защитит его, если за ним придут. На человека, который пять лет ждал опасности буквально отовсюду и мог полагаться только на себя, подобное заявление, надо думать, произвело сильное впечатление. Хотя когда его глупый ученик сказал, что мифические убийцы придут не за ним, а за Баттосаем Сокрушителем, Хико едва удержался от того, чтобы дать ему подзатыльник. Он всерьез думал, что Хико просто отойдет в сторону? После того, как собственноручно его выходил? Да даже если бы и нет — он никому в принципе не дал бы тронуть своего ученика в его присутствии. Он надеялся, что Кеншин просто забыл, что это так, а не что он никогда так и не думал.
К началу лета Кеншин выполнял уже основную часть работы по дому. Хико следил за тем, чтобы его ученик не перетруждался, поэтому как только замечал подрагивающие руки, немедленно отправлял его отдыхать. Тем не менее, если бы даже теоретически Хико рассматривал такую мысль, то именно в этот момент он уже начал бы тренировки.
— Учитель, — обычно молчаливый за едой Кеншин смотрел на него решительно, явно собираясь ляпнуть очередную глупость, — я не хочу больше быть нахлебником в вашем доме.
Да, так и думал. Сейчас он поблагодарит за гостеприимство и скажет, что хочет уйти, куда бы он там не хотел уйти. Можно хотя бы позлить его перед этим.
— О, я думал, ты и не заметишь, — насмешливо протянул Хико, отправляя себе в рот очередной онигири.
Глаза Кеншина вспыхнули негодованием. Боги, он бы мог выигрывать деньги на предсказаниях эмоций и реплик этого мальчишки.
— Я бы хотел помогать вам больше, чем просто работой по дому, — сказал он, — если вы, конечно, не хотите, чтобы я ушел.
Вот как. Ладно, этот раунд был бы определенно не за ним. Кеншин оставил за ним право решать, уйти ему или остаться и предложил работать, чтобы как-то компенсировать свое здесь проживание. Хорошо, очень хорошо.
— А что ты умеешь, кроме того, как убивать? В услугах хитокири я, слава богам, не нуждаюсь.
— Тогда, я думаю, мне следует уйти.
Голос его стал ледяным. Если бы Хико мог, он бы врезал сам себе, хотя, если подумать, не самая невыполнимая задача. Можно заняться на досуге. Явно все проблемы из-за того, что никто вот уже многие годы не мог врезать ему, когда он говорит черт знает что.
Пока Хико предавался самобичеванию, его ученик собрал свои тарелки и собирался выходить из комнаты. Не вылетать, истерично хлопая дверью, а именно что выходить, держась так спокойно, как мог.
Браво, просто браво. У тебя была одна задача, Хико — помочь парню пережить то, что с ним случилось, а ты делаешь всё ровно наоборот.
— Кеншин, — он попытался говорить мягко, — прошу, вернись и доешь со мной. А я воздержусь от неуместных и несправедливых комментариев.
Спокойствие его ученика в момент улетучилось. Хико подумал, что надо это запомнить — иногда, когда ему кажется, что будет произнесена глупость, ее автором может быть он сам.
Комментарий к Глава 13. Хико. Извинения.
Буду рада комментариям :)
========== Глава 14. Кеншин. Откровения. ==========
К разговору о том, что он хочет делать что-то кроме работы по дому, Кеншин готовился всю неделю. Он на самом деле нервничал, когда готовил ужин — достаточно хороший, чтобы считаться в этих обстоятельствах торжественным. Весь день он думал, как начать разговор и как вообще спросить, может ли он остаться. Несмотря на общую слабость, скоро он будет здоров достаточно для того, чтобы уйти и оба об этом знали.
Ему не хотелось уходить. Хико был человеком — если он, конечно, может считаться человеком — с самым тяжелым характером на свете, но они хорошо уживались. С другой стороны, было бы удивительно, если бы они не могли жить в одном доме после того, как делали это на протяжении шести лет.
Он не знал ни о чем, что происходило за пределами горы и более того, не хотел. Очевидно, что битва Тоби и Фушими была не последней, но она определила исход и всё остальное его уже не волновало. Он сделал то, что обещал и ушел. Было бы неплохо, думал он, заранее решить, куда он пойдет — с другой стороны, если бы он продумал это заранее, то не оказался бы здесь.
Убираться, стирать, готовить и мыть посуду было даже приятно после того, как на протяжении пяти лет всё, чем он занимался это убийства других людей. Ему нравилось ходить без меча — на самом деле, он почувствовал облегчение, когда Хико велел его снять и оставить дома. Он даже убрал его подальше и доставал на видное место только когда Хико уходил в деревню.
Несмотря на то, что по ночам ему снились кошмары, он высыпался. Хико следил за тем, чтобы он не перенапрягался и отправлял его отдыхать еще до того, как сам Кеншин понимает, что устал. Единственное, что ему не нравилось — периодическое безделье. Когда было нечем заняться, он старался заняться хоть чем-нибудь, чтобы не оставаться наедине со своими мыслями. Ни на секунду он не забывал о том, что поклялся искупить свои грехи, но сейчас ему хотелось только немного спокойствия. Хико, казалось, был готов ему его предоставить.
Поэтому, когда учитель насмешливо спросил, что он умеет кроме того, как убивать и заметил, что не нуждается в услугах хитокири, Кеншин почувствовал, как земля уходит из-под ног. Призвав на помощь всё свое хладнокровие, он постарался уйти спокойно. Этого следовало ожидать, думал Кеншин на пути к спасительной двери, но почему тогда ему настолько больно было это услышать.
А потом произошло то, чему он не ожидал стать свидетелем никогда в своей жизни.
Хико Сейджуро Тринадцатый извинился.
То есть он, конечно, не сказал слова «прости», но слова «я воздержусь от неуместных и несправедливых комментариев» от этого человека, иначе как извинения расценивать было нельзя. И он попросил его вернуться.
Но Кеншин просто застыл на месте. Даже Кацура Когоро, думал он, человек, который является эталоном умения держать лицо, в этой ситуации бы сломался. Да кто угодно во всей Японии, нет, во всём мире, проведя с Хико больше месяца и услышав это, сломался бы.
— Если ты собрался превратиться в каменную статую, то хотелось бы донести до твоего сведения, что место ты выбрал неудачное.
Насмешливый тон учителя вернул ему почву под ногами, выбитую за последние пять минут дважды. Он вернулся на место и поставил перед собой тарелки, но от спокойствия не осталось и следа. Хико, казалось, наслаждался произведенным эффектом.
— Ты недавно хвалился тем, что в шесть лет вспахивал поле, — сказал он. — Готов отвечать за свои слова?
Кеншин улыбнулся. Это было вполне в духе его учителя — Хико был ужасно злопамятным.
— Да, готов, — кивнул он.
— Уверен? — с сомнением спросил Хико, — Всё-таки много лет прошло.
— На самом деле, я делал это несколько лет назад. Вышло неплохо.
Судя по выражению лица Хико, ему удалось отомстить за свое удивление.
— То есть пока я каждый день боялся, что услышу о том, как моего глупого ученика порезали на куски, ты решил стать фермером и не удосужился даже прислать мне свой гнилой дайкон?
Кеншин решил, что всё это ему определенно снится, потому что не может быть реальностью день, когда Хико Сейджуро сначала извиняется, а потом признается, что беспокоился о нем.
— Так и будешь хлопать глазами или расскажешь мне, за каким хреном ты выращивал овощи вместо того, чтобы резать врагов Исин Сиши?
Он злился. Кеншин не мог в это поверить, но сидящий напротив него Хико отчитывал его за то, что он не давал о себе знать. Более того, теперь он требовал рассказать ему, что с ним было. Кеншин жил здесь уже почти полгода и за всё это время Хико ни разу не спросил его о пяти годах его отсутствия и, на самом деле, Кеншин надеялся, что и не спросит. Но рассказывать было на удивление легко.