Смерть отражения - это еще не Аминь.
Я хотела бы грохнуть хрусталь,
что был загнан в престижные формы,
Смерть капиталовложений -
это тоже еще не "Аминь".
Я хотела бы трижды свихнуться
от любви к Леонардо да Винчи.
Но и это еще не "Аминь" –
Че Гевара
(Человек с глазами
моего двоюродного брата),
Решивший, что РРРеволюция -
именно то, что приснилось вождю
ночью громкого переворота,
Погибший не от пуль,
а от разочарования
в красно-черном рефрене
всемирного счастья ...
С лицом а) террориста;
б) ангела...
Гевара...
Это стадо богатых телом, но нищих духом
Никогда не поцелует наш ветер...
АМИНЬ!
1989г.
ОКТАВА
Мой лучший друг Шалтай-Болтай,
Британистый вполне.
Ему предсказана судьба -
Свалиться вниз во сне.
Судьбе противиться нельзя
И он не спорит с ней,
Хотя канатом привязал
Свой зад к сырой стене.
СИНКОПА
Она пришла. За ней пришли стихи
И песни.
В золотистом ореоле
произошло венчание стихий
на блюзовый престол
в минорном поле.
Она прошла. На голубом плаще
Ни капли.
Вне времени жмет ливень на пдаль,
презрев колес клише,
и через слизь тумана
продернут чернцм бивнем.
Она ушла...
ПОЧТИ
БЕСКОНЕЧНЫЙ БЛЮЗ
ДЖОНУ ЛЕННОНУ
Вчерашним вечером в Нью-Йорке,
Сегодня вечером в Нью-Йорке,
И завтра вечером в Нью-Йорке
Меня убили,
убивают
и убьют...
Потому что я - тень, тень, тень
Джона Уинстона Леннона!
Не надо было ехать в эту огромную страну,
Джон,
Страну,
похожую на идола
с губами, вывернутыми от пресыщения.
Не надо было везти туда
свою жену,
Джон,
Похожую на гения злого
из архивного фильма
режиссера-полуяпонца, полузагадки,
не разгаданной даже старательным
Интерполом...
(Так оскорбляют от зависти,
Джон!)
Она, умевшая быть теплым ветром
и знавшая крик легких чаек,
Благополучно скользнула на тонкий лед,
покрывший лужицы слез,
выплаканных потихоньку,
пролитых
истинной леди Двойной Фантазии.
Фантазия делилась, как яблоко,
на две половинки,
Красная - Леннон,
Желтая - японская женщина.
Какое там единение (1)
к дьяволу
единение Востока и Запада,
Джон...
Какие там желуди, -
к дьяволу, -
в соборе Ковентри
зарытые вами
в начале баллады о Йоко и Джоне (2),
Если тебя больше нет,
Джон...
Дети думают много о смерти
и верят -
их близких и теплых
не тронет рука,
дающая свободу одним,
Джон,
и запирающая других в клетке памяти.
Никто не думал,
что тебя можно просто,
как любого солдата
на самой обычной войне,
превратить свистом пули в молчание.
Никто не думал, что ты сможешь просто,
как любой музыкант,
разобравший по косточкам
твою слишком честную музыку,
твою ливерпульскую душу,