Выйдя на улицу, они молча дошли до машины Линфорда. Когда они сели и пристегнулись, он повернул ключ и сосредоточенно уперся взглядом в дорогу.
– Ну что ж, спасибо за поддержку, – сказал он.
– И тебе спасибо большое за то же самое. Сотрудничество – как это все-таки хорошо.
– Разве я когда-либо говорил, что не верю тебе.
– Давай не будем об этом, хорошо?
Перед тем как снова заговорить, он молча и сосредоточенно курил примерно две минуты.
– Этот ее бойфренд… или кто он там…
– Донни Дау?
Линфорд кивнул.
– Мать его ребенка живет, да. еще и трахается, в шикарной квартире. Он решает отлупить ее богатого любовничка, но не рассчитывает силы и лупит его слишком сильно.
– А как он узнал о Марбере?
– Может, она сама ему и сказала.
– Даже миссис Дау ничего не знает.
– Ты что, веришь словам этой шлюхи? Шивон, сморщившись, закрыла глаза.
– Не надо так ее называть.
– А как же еще? – Она не ответила, и он решил, что в этом коротком споре выиграл он. – И тем не менее, побеседовать с ним стоит.
Шивон открыла глаза.
– Его мамаша сказала, что он попадал в неприятности. Значит, он числится в наших базах данных.
Линфорд кивнул.
– И может, мы найдем там и его благоверную. Вдруг за ней числится кое-что посерьезней, чем приставание к мужчинам на улице, а? – Он рискнул бросить взгляд на Шивон. – Как думаешь, Кафферти знал про их дела?
– Я еще не знаю наверняка, является ли он хозяином «Парадизо».
– А что, разве нет?
Кивком Шивон дала понять, что это так. Она раздумывала, знал ли Кафферти об увлечении Марбера Лаурой… Допустим. И что с того? И возможно ли вообще, чтобы он мог втянуть в это Лауру? Ну и для чего бы ему это было нужно? Она мысленно перебирала причины. Может, у Марбера были картины, которые хотелось иметь Кафферти… что-то, что Марбер не хотел продавать. Шантаж или что-то подобное в такой ситуации бессмыслен. Марбер был одинок. А шантажировать можно или семейного человека, или того, кто хочет казаться святее Папы Римского. Марбер имел дело с художниками, а это люди широких взглядов. Шивон сомневалась, что их повергло бы в шок, узнай они, что их артдилер спит с проститутками. Да, очень возможно, это только подняло бы его в их глазах.
Я думала, что ему повезло и он заработал какие-то деньги… – вспомнились ей слова Лауры. Сколько именно и где? Сумма, из-за которой могли убить? Которая может заинтересовать кого-то вроде Верзилы Гора Кафферти?
– А что они делают, когда отходят от дел? – спросил Линфорд, включая сигнал поворота, чтобы ехать в Сент-Леонард.
– Кто?
– Проститутки. Не спорю, сейчас-то она выглядит привлекательно, но ведь этому наступит конец. Такая работа… помимо всего, еще и изматывает… – Он не сумел сдержать улыбку.
– Господи, Дерек, как ты мне отвратителен, – поморщилась Шивон.
– Так с кем же ты встречаешься в пятницу? – опять спросил он.
14
Здание, где располагался полицейский участок в Лейте, смотрелось очень внушительно, но большинство их тех, кто в нем работал, называло его «геронтологическим». Они прибыли туда к назначенному часу во второй половине дня. Детектив Бобби Хоган, который, натягивая пиджак, встретил их на крыльце, объяснил происхождение этого странного названия:
– Это как человек, за которым ухаживают родные. Он может нормально выглядеть, быть хорошо одетым – привлекательным и все такое, – но внутри он уже развалина. Сосуды лопаются, перебои с сердцем, да и мозг работает через пень колоду. – Он то и дело подмигивал Алану Уорду.
Из Сент-Леонарда прибыло трое: Ребуса включили в группу с явным умыслом, Там Баркли рвался на свежий воздух, Алан Уорд вызвался сам, хотя Ребус подозревал, что молодой человек просто хочет узнать, где кучкуются проститутки.
День был ясный и ветреный. Пиджак Хогана раздувался, как парус, и ему стоило долгих усилий просунуть руки в рукава. Он был несказанно рад случаю отлучиться из участка, и стоило лишь упомянуть бар «Зомби», как он вскочил из-за стола и стал искать глазами пиджак.
– Если повезет, папаша Джо может там оказаться, – сказал он, имея в виду своего осведомителя Джо Дейли.
– Сейчас он уже не называется бар «Зомби», – объяснял он, ведя их по Толбат-Винд. – Это заведение лишили лицензии.
– Слишком много шума? – предположил Алан Уорд.
– Слишком много спившихся поэтов и писателей, – поправил его Хоган. – Чем больше они восхваляют Лейт, тем больше народу приходит полюбоваться на злачные места.
– А где теперь можно найти такое местечко? – поинтересовался Уорд.
Хоган, взглянув на Ребуса, хитро улыбнулся.
– Мы как раз в таком месте, Джон.
Ребус понимающе кивнул. Там Баркли выглядел уныло: наступал день, а значит, его мучило похмелье.
– Угораздило же меня мешать пиво с виски, – корил он себя, потирая виски; предстоящее посещение паба его совершенно не радовало…
– И как теперь называется этот паб? – спросил Ребус Хогана.
– Бар «Зет» – ответил тот. – А вот и он…
В окнах «Зета» стояли матовые стекла, и в центре каждого красовалась большая буква Z. Интерьер был выдержан в серых тонах в сочетании с хромом; на столешницах, отделанных каким-то светлым современным покрытием, имитирующим дерево, каждая кружка и каждая горящая сигарета надолго оставляли следы. Звучала музыка, которую знатоки, вероятно, называют «транс» или «эмбиент»; в меню, написанном мелом на доске, значилось «Хуэвос ранчерос» – с пояснением: «Техасско-мексиканский завтрак, подается в течение всего дня, – и «Закуска Атака», то есть блины с начинкой «баба гануш».
Однако, едва переступив порог, Ребус почувствовал, что с баром «Зет» что-то не так. В конце дня пьющую публику здесь составляли прогоревшие бизнесмены и вконец опустившиеся пьяницы, для которых постоянной точкой стал еще бар «Зомби». Атмосфера казалась насквозь пропитанной кислым запахом несбывшихся надежд. Указав на один из многочисленных свободных столиков, Хоган спросил сопровождавшую его троицу, чего бы они хотели.
– Платить будем мы, Бобби, – категорично заявил Ребус. – Ведь это ты оказываешь нам помощь.
Уорд остановил свой выбор на бутылке «Холстейна», а Баркли попросил содовой – «сколько войдет в стакан». Хоган, сказав, что пока не выбрал, пошел к стойке вместе с Ребусом.
– Твой парень здесь? – негромко спросил Ребус, Хоган отрицательно покачал головой.
– Ну, это еще ничего не значит, не переживай, придет. Папаша Джо недоверчивый тип: если там, куда он пришел, все незнакомы, он уходит, и никогда и нигде не задерживается дольше, чем нужно, чтобы принять внутрь две порции.
– У него есть работа?
– У него есть призвание свыше. - Хоган заметил, как изменилось лицо Ребуса. – Да не волнуйся, он не священник. Просто у него такое лицо, что незнакомые люди начинают рассказывать ему о своих проблемах. И это, кажется, целиком и полностью заполняет время дядюшки Джо…
Подошел бармен. Ребус передал ему заказ, прибавив полпинты эля для Хогана и то же самое для себя.
– Тяжелая внутренняя борьба, не так ли? – с усмешкой спросил Хоган.
– Да, Бобби, не на жизнь, а на смерть.
Хоган понял, что Ребус хотел сказать.
– Так зачем опять открывать эту банку с червями?
– Я и сам бы хотел знать.
– Дики Даймонд был придурком, и все об этом знали.
– Кто-нибудь из его прежних подельников сейчас при делах?
– Да вот один перед тобой.
Ребус задержал взгляд на неутешно несчастном лице с пустыми глазами.
– Кто это?
Хоган, подмигнув, наблюдал, как Ребус рассчитается за выпивку. Когда бармен склонился над мелочью, высыпанной на прилавок, Хоган окликнул его по имени:
– Привет, Мэлки.
Молодой человек нахмурился:
– Разве мы знакомы?
Хоган пожал плечами.
– Дело в том, что я-то тебя знаю. – Он секунду помолчал. – Так и сидишь на герыче?