– И кто же эта леди? – спросил он, пробегая взглядом по костюму Ребуса.
– Какого черта тебе надо?
Даймонд перехватил пристальный и отнюдь не радостный взгляд Ребуса. Ответив на него страдальческой улыбкой, он зашагал вниз по склону. Ребус, недолго поколебавшись, последовал за ним.
– Что ты затеял? – спросил он.
– Этот вопрос следует задать мне.
– Я, кажется, предупреждал, чтобы ты никогда не смел здесь появляться.
– Так это было до того, как до меня дошли слухи, что здесь происходит.
За эти шесть лет, в течение которых они ни разу не встречались, лицо Даймонда стало еще уже, а волосы поредели, но сохранили прежний неестественно глубокий черный цвет. Под глазами темные мешки, но избыточного веса или иных признаков нездоровья Ребус не заметил.
– И что же именно сейчас происходит? – поинтересовался Ребус.
– Твои люди меня ищут.
– Но это не значит, что они тебя найдут… если, конечно, ты снова не объявишься в городе. – После недолгой паузы Ребус спросил: – А кто тебе об этом сказал? Наверно, Дженни Белл?
Даймонд покачал головой.
– Она даже не подозревает, что я еще жив.
– Тогда наверняка Мэлки? – предположил Ребус и сразу брезгливо поморщился от неприятных воспоминаний. Промолчав, Даймонд дал понять, что он угадал. Мэлки, отиравшийся у столика в баре «Зет»… – Послушай моего совета, – продолжал Ребус, – полезай в машину и дуй отсюда на полной скорости. Именно это я имел в виду, когда велел тебе не светиться.
– Так я и держал свое слово до сегодняшнего дня. – Даймонд начал набивать самокрутку. – А откуда такой неожиданный интерес?
– Да просто совпадение, вот и все. Я попал на курсы повышения квалификации, и нам случайно дали для анализа дело Рико Ломакса.
– Для анализа чего? – Даймонд провел языком по краю бумаги.
Ребус наблюдал за тем, как, вытащив из свернутой самокрутки несколько торчавших табачных полосок, он бережно укладывает их в табакерку.
– Хотят, чтобы мы проанализировали ход расследования, чтобы проверить, можно ли снова обучить нас работать в команде.
– Работать в команде? Тебя? – Даймонд хмыкнул и запалил свою самокрутку. Ребус посмотрел на часы.
– Послушай, – сказал он. – Я действительно…
– Надеюсь, Ребус, ты ведешь их в гору, и притом верной тропой, – перебил его Даймонд, и Ребус уловил в его голосе явную угрозу.
– А что, если нет? – сердито поинтересовался Ребус.
– Я очень долго отсутствовал. Я потерял свое заведение. Я был бы очень рад вернуться…
– Я ведь говорил тебе тогда…
– Знаю. Я знаю. Но тогда я, возможно, слишком боялся тебя. А теперь не боюсь.
– Но ты же сам был активным участником. И если вернешься, кто-нибудь тебя точно достанет, – ответил Ребус, тыча ему пальцем в грудь в такт словам.
– Не уверен. Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что все эти годы я только и делал, что защищал твою задницу.
– Ты, похоже, хочешь прогуляться в полицейский участок в качестве моего гостя.
Даймонд внимательным взглядом изучал горящий кончик своей самокрутки.
– А это уж буду решать я, но никак не ты.
– Ах ты, кусок дерьма, – разъярился Ребус. – Я могу сделать так, что тебя просто закопают… Не забывай об этом.
– А я ведь помню Рико. И часто думаю о нем. А ты?
– Я не убивал Рико.
– А кто же тогда? – снова хмыкнул Даймонд. – Ведь мы оба знаем, как было дело, Ребус.
– Подумай лучше о себе, Дики. Тебе ведь известно, что Рико трахался с твоей подружкой? Она говорила, что это происходило практически у тебя на глазах. Это правда? Так, может быть, ты и есть тот самый, кто посчитал себя оскорбленным и хотел отомстить? – Ребус говорил и кивал головой. – Примерно так я и представлю дело в суде. Ты грохнул своего давнего дружка и дал деру.
Покачав головой, Даймонд в очередной раз ухмыльнулся. Оглянувшись и сунув жестяную табакерку в карман пиджака, он выхватил короткоствольный револьвер и направил его Ребусу в живот.
– Мне не терпится пришить тебя прямо сейчас. Ты этого добиваешься?
Ребус повел глазами вокруг. Ни души в радиусе сотни ярдов; лишь где-то вдали ряды окон многоэтажных домов…
– Здорово придумано, Дики. Маскировка хоть куда. Никто не обратит внимания на людей, размахивающих огнестрельным оружием перед носом друг у друга в центре Эдинбурга.
– Может, мне вообще теперь на все наплевать.
– А может, и нет.
Руки Ребуса висели вдоль туловища; он сжал кулаки. Он стоял не более чем в трех футах от Даймонда, но вот успеет ли он?…
– Сколько мне дадут, если я тебя шлепну? От двенадцати до пятнадцати, а может, и того меньше?
– Тебе не дадут и десяти минут, Дики. Тебя приговорят к смертной казни сразу, как только тюремные ворота закроются за тобой.
– Возможно, да, а возможно, и нет.
– Все знают, что у меня хорошая память.
– Я хочу домой, Ребус. – Он снова огляделся. – А сейчас я дома.
– Отлично… Только спрячь пушку. Ты доказал свою правоту.
Даймонд посмотрел на револьвер.
– Он даже не заряжен, – признался он.
При этих словах Ребус изо всей силы ударил Даймонда кулаком чуть ниже грудины. Схватив руку, державшую пистолет, он вывернул ее. Убедился, что в барабане действительно нет патронов. Даймонд стонал и хрипел, стоя на четвереньках. Ребус стер с револьвера отпечатки своих пальцев и бросил его в траву.
– Попробуй повторить этот трюк, – угрожающе прошипел он, – и я переломаю тебе руки.
– Ты вывихнул мне большой палец, – вскрикнул Даймонд. – Смотри.
Он поднес правую руку к лицу Ребуса, будто затем, чтобы продемонстрировать травму, и вдруг бросился на него, резким ударом свалив на траву. У Ребуса перехватило дыхание. Даймонд лежал на нем, пригвоздив к земле. Ребус начал выворачиваться, стараясь сбросить его, и, когда оскаленная рожа Даймонда оказалась вровень с его лбом, ударил его головой, а затем, мгновенно перекатившись на бок, скинул с себя. Поднявшись, Ребус наступил Даймонду на грудь, но тот, вцепившись руками в его ногу, попытался снова завалить его на землю. Бросившись с размаху на колени, Ребус надавил всем весом Даймонду на грудь. Тот вскрикнул и забормотал что-то невнятное.
– Отпусти! – прорычал Ребус.
Даймонд разжал руки. Ребус снова встал на ноги, отступив на этот раз подальше.
– У меня хрустнуло ребро, – корчась от боли, простонал Даймонд.
– Больница по ту сторону склона, – напомнил Ребус. – Так что вперед, желаю удачи.
Он осмотрел себя. Брюки были в траве и в грязи, рубашка вылезла из-под ремня. Галстук сбит на сторону, голова взъерошена.
К тому же он опаздывал.
– Садись в машину, – обратился он к корчившемуся от боли Даймонду, – и уезжай. В общем, как поют ребята из группы «Спаркс»: «Этот город слишком тесен для нас двоих». Если я увижу тебя здесь еще раз, ты покойник. Понятно?
Лежащее на земле тело издало какой-то звук, но Ребус не разобрал ни слов, ни смысла. Как видно, Даймонд не намеревался благодарить его за столь радушную встречу в столь желанном доме. Он припарковал машину у самого входа в ресторан и бегом бросился вниз по лестнице. Джин он нашел в коктейль-баре, она с притворным вниманием изучала меню. При его приближении лицо ее приняло ледяное выражение. Но тут, хотя в зале было сумрачно, до нее дошло, что что-то случилось.
– Где ты был? – спросила она.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, она провела пальцами по его лбу. Он ощутил боль и понял, что на лбу ссадина.
– Улаживал некоторые разногласия, – ответил он. – Я достаточно хорош для этого заведения?
Метрдотель с поклоном остановился у их столика.
– Пожалуйста, принесите Джону большую порцию виски, – попросила Джин.
– Предпочитаете солодовое, сэр?
Ребус кивнул.
– «Лафройг», если, конечно, он у вас есть.
– И немного льда, – добавила Джин. – В отдельном стакане. – Она улыбнулась Ребусу, но в глазах все еще стояла тревога. – Не могу поверить, что буду ужинать с человеком с ледяным компрессом на лице.