Да, надо будет разузнать, что там было в Данди. То, что она рассказала о себе, почти не вызывало сомнений. Почти, но не совсем. Говоря, она часто делала паузы, а это верный признак, что о некоторых событиях и фактах она умолчала. Вот о них-то Шивон и хотелось узнать. Когда зазвучал мобильный, она сразу поняла, кто это.
Джилл Темплер… и не намерена тратить слова попусту.
– Ради бога, что Джон Ребус делал в Инвереске?
– Он просто потащился с нами, – ответила Шивон, полагая, что доля правды будет наилучшим тактическим ходом на данный момент.
К въезду в «MG кэбс» подкатил какой-то автомобиль. Ночная смена, предположила она…
– Зачем? – добивалась Темплер.
– Ну, вроде хотел немного отдохнуть от того, чем он занимается в участке Сент-Леонард.
– И что?
– Да ничего. Я не разрешила ему околачиваться у дома. Насколько я понимаю, он выкурил сигарету и поехал обратно.
Шивон перебирала в уме всех, кто участвовал в обыске и, следовательно, мог бы уличить ее во лжи. Ведь кто-то мог слышать, как она кричала Ребусу из окна… видеть, как она идет через двор туда, где он сидит на корточках перед нераскрытой упаковкой…
– Почему-то верится с трудом, – снова заговорила Темплер, сводя на нет и без того слабую уверенность Шивон в себе.
– Не знаю… может, потому что вы дольше с ним знакомы. Но все было именно так, как я сказала. Он сказал, что ему необходим перерыв… Я ему напомнила, что он уже не участвует в расследовании дела Марбера. Он не спорил, не делал никаких попыток принять участие в обыске и вскоре уехал.
– Уехал до того, как вы обнаружили картину?
Шивон сделала глубокий вдох.
– До того, как мы обнаружили картину, – подтвердила она.
На несколько секунд Темплер задумалась. Шивон смотрела на красные фонари гоночной машины, выезжающей задом с парковки в ее сторону.
– Надеюсь, что ради твоего же блага Джон подтвердит твою легенду, – сказала Темплер; в этот момент Шивон поворачивала ключ зажигания.
– Понятно.
Наступила пауза, во время которой Шивон почувствовала, что начальница хотела сказать кое-что еще и никак не могла решить, говорить или нет.
– Ну… если это все… – умоляюще проговорила Шивон и сразу же была вознаграждена – Темплер переменила тему.
– Джон говорил тебе что-нибудь про Туллиаллан?
– Только то, что вам уже известно. – Шивон нахмурилась. – Что-то случилось?
– Нет, просто спрашиваю… – В голосе Темплер слышалась тревога.
– Он ведь вернется назад, верно? – спросила Шивон.
– Надеюсь, что да, Шивон. Искренне надеюсь.
Темплер закончила разговор как раз в тот момент, когда машина Эллен Демпси с ревом пронеслась мимо. Шивон вовремя выбралась с парковки. Конечно, в это время движение было очень интенсивным, но не заметить красную гоночную машину даже в густом потоке довольно сложно. В памяти Шивон снова всплыли последние слова Темплер. Задавая последний вопрос, Шивон хотела узнать, не уволят ли Ребуса с работы, но то, как Темплер ответила, наталкивало на размышления. Ответ прозвучал как-то слишком зловеще… Она пыталась дозвониться Ребусу, но телефон не отвечал. Она не совсем понимала, зачем едет за Эллен Демпси – просто ей хотелось узнать об этой женщине чуть больше. То, как она ведет машину, уже могло навести на какие-то мысли, так же как и ее дом – внешний вид и интерьер, район, где она живет… По крайней мере, пока она висела на хвосте у Демпси, она была хоть чем-то занята. Ей не хотелось возвращаться в участок, там придется лебезить и оправдываться… Ей не хотелось домой, где она будет киснуть над тарелкой купленной в кафе еды…
Она включила CD-плеер: «Могуэй», альбом «Rock Action». В музыке слышалось какое-то беспокойное нетерпение, которое почему-то ее, наоборот, успокаивало. Возможно, музыка что-то пробуждала. Нетерпение и монотонность создавали какой-то внезапный непрогнозируемый настрой.
Такое чувство испытывает исследователь.
И возможно, такой же, как она…
Шивон не ожидала, что Демпси повернет на юг, на выезд из города, и убедилась в этом только тогда, когда красный автомобиль на большой скорости вывернул на северо-западную объездную. Очевидно, она живет не в Эдинбурге, а скоро стало ясно, что и на этой стороне Ферт-оф-Форт она тоже не живет. Когда они двинулись к мосту Форт-роуд-бридж, Шивон обратила внимание на датчик бензина. Если придется свернуть на бензоколонку, Демпси она потеряет. И, как всегда, на мосту оказалась обычная для этого места пробка. На подъезде стояло несколько больших очередей – проезд был платным. Шивон не повезло: она оказалась в ряду, который двигался медленнее, чем тот, в котором находился объект слежки. Если так пойдет, Демпси проедет мост раньше, и… прости-прощай. Но Демпси, казалось, была не расположена нарушать скоростной режим, и это навело Шивон на мысль, что ее, по всей вероятности, недавно оштрафовали за превышение скорости или у нее уже такое количество штрафных баллов, что за любое следующее нарушение она может лишиться прав. Заплатив, Шивон понеслась по мосту, не обращая внимания на знаки, ограничивающие скорость до пятидесяти миль в час. Справа от нее по железнодорожному мосту шел поезд. Диск закончился, и она все пыталась нащупать клавишу повтора. И тут увидела впереди машину Демпси, которая мигала поворотником, собираясь свернуть в первый же съезд с моста. Средняя полоса была сплошь забита, и Шивон никак не удавалось втиснуться, чтобы перестроиться в крайний ряд. Она включила поворотник и вплотную прижалась к разделительной линии. Идущая в крайнем ряду машина отреагировала на этот маневр злобной вспышкой фар, но притормозила, что позволило Шивон юркнуть в возникший промежуток. Водитель задней машины громко просигналил ей вслед и еще раз моргнул дальним светом.
– Ситуация понятна, – процедила Шивон сквозь зубы.
Между ней и Демпси было три машины, одна тоже свернула на объездную. Она вела в Норт-Куинсферри, живописный район на берегах Форта с железным виадуком, нависшим над домами. Демпси включила сигнал поворота и готовилась свернуть на узкий пандус с крутым уклоном, ширина которого едва превышала ширину машины. Шивон повернула следом и почти сразу съехала на обочину. Пропустив несколько машин, она задним ходом двинулась обратно. Демпси, достигнув вершины, скрылась за гребнем. Шивон помчалась за ней. Проехав сотню ярдов, Демпси свернула в боковой проезд. Шивон постояла несколько секунд, затем двинулась дальше. Она почти ничего не видела из-за высокого ограждения, но, на ее счастье, Демпси тоже ее не видела. Дом стоял в западной части деревни – на крутом холме, откуда просматривались и главная улица, и стоящие вокруг дома. Шивон была уверена, что с заднего двора открывается чудесный вид на окрестности.
И в то же время место было очень уединенным, Норт-Куинсферри как нельзя лучше подходил тому, кто хотел, чтобы его никто не беспокоил. По мосту двигался еще один состав, и Шивон – стекло водительской дверцы было опущено – слышала его приближающийся звук. Поезд, пересекая Файф, шел в Данди, а оттуда еще дальше. Файф был как бы разделительной зоной между Данди и Эдинбургом. Она задумалась, почему Демпси выбрала для себя это место: не Данди и не Эдинбург, а именно эта деревушка, равноудаленная от обоих. И решила, что Демпси поступила правильно: ни у кого не в гостях – она была дома.
У нее возникло ощущение, что Демпси живет одна. Возле дома не было других машин, не было даже гаража… А ведь Демпси говорила что-то про гараж, где стоят еще две ее гоночные машины. Да… где этот гараж, неизвестно, но точно не здесь. Если, конечно, допустить, что эти машины действительно существуют. А какой ей смысл врать? Произвести впечатление?… Подчеркнуть, что название компании связано с ее страстью к гоночным машинам?… Причин может быть великое множество, тем более что полицейским люди всегда лгут.
Если есть что скрывать… если они говорят лишь бы говорить, потому что, пока они говорят, невозможно задать никакого каверзного вопроса. Демпси говорила достаточно уверенно, спокойно и сдержанно, но это могло быть просто ширмой.
А что она могла бы скрывать, что могла бы скрывать женщина, которая прячет себя от мира? Она ездит на машине, на которую все засматриваются… восхищаются ее сверкающей поверхностью, поражаются ее возможностями. Но у владелицы машины есть еще и оборотная сторона: это женщина, которая безупречно одевается лишь для того, чтобы в одиночестве просиживать дни в своем офисе, поддерживая при этом лишь слабый, чисто формальный контакт с внешним миром. Работники называют ее «миссис»… Она держит с ними дистанцию, желая скрыть, что она одинока, и место рядом с ней вакантно. А потом возвращается домой, в тихую гавань, в дом, укрытый стенами и забором.