- А разве это не так? - ворчливо спросил джедай.
- Ни один из моих учителей не знал, что такое любовь. Нельзя привязываться к кому-либо, не так ли? Что вы знали о привязанности, Оби-Ван? У вас был только навязанный Квай-Гоном падаван. Покойный Император своих детей не имел, поэтому и не понял, что я могу чувствовать к сыну что-то кроме желания выгодно его использовать. И джедаи и ситхи старались не привязываться, легко жертвуя людьми ради цели. Вы толкали моего сына к Тьме планомерно, с самого начала, с того самого момента как солгали ему. И при этом прививали страх к Темной стороне, отлично понимая, что Палпатин предпочтет уничтожить его в случае отказа от обращения, а я не смогу ему этого позволить.
- Так велела Сила. Это помогло бы вернуть ее к равновесию и к уничтожению ситхов.
- Равновесие Силы, мой бывший учитель, это наличие и Светлой, и Темной сторон. И ты, Кеноби, создавал именно темного адепта. То, что Люк перешел на Темную сторону, значит только, что скоро появится сильный одаренный на Светлой стороне. И знаешь, какую еще подлость я не могу тебе простить?
- Ты никогда не поймешь путь джедая, Энакин.
- Надеюсь, мой сын тоже. Когда ты умер на Звезде Смерти, ты оставил его одного. Это была не его война, Кеноби. Там, на Эндоре, когда Палпатин атаковал Люка, я был готов погибнуть, чтобы спасти его. Но было подлостью бросить его, и Сила подсказала мне другой путь. Джедаи никогда не искали другие варианты, вы смирялись с неизбежностью.
- У тебя есть еще обвинения против нас?
- Знаете, что самое обидное в этой истории, Кеноби? Если бы не ваш обман, этот мальчишка смог бы стать джедаем. Таким, каким я когда-то хотел стать. И я бы позволил ему это. Обидно, не так ли?
- Что ты собираешься делать теперь?
- Не сторона Силы определяет кто мы, а наши поступки. Я дорого заплатил за это понимание. Люк будет лучше меня, я уверен. Он думает сердцем, а не Кодексом, в отличие от вас, Оби-Ван. Он не повторит моих ошибок, он не будет гнаться за могуществом ради могущества. Он не будет джедаем, но и ситхом тоже не будет. Учение ситхов уйдет в небытие вместе со мной.
- А твоя дочь?
- Лея сама выберет свой путь.
========== Глава 37 ==========
Джедаи и ситхи - два древних ордена, две враждующие организации со своими правилами и рамками морали. Половину жизни Избранный отдал на служение Ордену джедаев, другую же - Ордену Тьмы. Он многое отдал обоим, но вот отдать родного сына, отдать одно из самых важных и дорогих существ, к чьему рождению он приложил руку, Вейдер не мог. "Привязанности - это слабость", - твердили адепты обеих сторон Великой Силы и были правы - он привязался, более того, он принял и понял своего отпрыска. Каково ему теперь выкорчевывать те качества, которые он когда-то любил в матери Люка? Каково пытаться вытравить те же чувства, от которых с таким упорством и остервенением пытался избавиться Дарт Сидиус в нем самом? Каково ломать собственного ребенка, отлично понимая, что потом он возненавидит тебя за это? Ибо каждый ситх ломал своего ученика, который позже за это желал смерти своему учителю. Ломали всех без исключения. Когда-то это сделали с Сидиусом, прививая будущему хитроумному и коварному Владыке так необходимую ему жестокость; титул Лорда ситхов заставил графа Дуку понять, что цель оправдывает любые средства, способы и жертвы; Энакин Скайуокер заплатил за звание Повелителя Тьмы, перестав испытывать жалость и ценить чужие жизни.
Дарт Вейдер за все это время хорошо изучил своего сына, его сильные и слабые стороны. Они с Люком хорошо прошлись по характерам друг друга. Мальчика было тяжело подмять под себя - слишком сильный характер, жесткие требования к себе, но при этом мягкость по отношению к близким и удивительная верность, которая конфликтовала с непокорностью и желанием действовать вопреки, по-своему. Страстный темперамент, похожий на тот, что был у Энакина, сковывали железные рамки морали, собственноручно наложенные ограничения, которые накладывала на себя Амидала. Вейдер многое узнал о Люке, когда пришлось взламывать сознание сына, чтобы тот научился ставить ментальные щиты. Он делал это с беспощадностью и бесцеремонностью, так присущими ситхам, прохаживаясь по воспоминаниям мальчика. С самого раннего детства Люка пытались запихнуть в рамки мнимой нормальности. Ларсы каждый раз пугались любого неординарного поступка племянника, Беру с тревогой смотрела на мальчишку во время проявления детских вспышек гнева. Люк пытался соответствовать требованиям родственников, честно пытался, но не получалось - тайные побеги с фермы, участие в гонках, ночные прогулки с друзьями по опасным местам.